Между львом и лилией - читать онлайн книгу. Автор: Максим Дынин, Александр Харников cтр.№ 30

Первый президент США родился 22 февраля 1732 года в Вирджинии. Отец его был крупным плантатором-рабовладельцем. Сын пошел по стопам отца. Юный плантатор-недоучка (Джордж Вашингтон в школе учился плохо, так и не смог ее окончить, и до конца жизни писал с орфографическими ошибками), зарабатывал неплохие деньги на торговле табаком и зерном.

Но свободных земель, годных для новых плантаций, в Вирджинии практически не осталось. Зато они были у индейцев, живших на территории Североамериканского континента, контролируемой французами. Поэтому Вашингтон в ноябре 1752 года поступил на военную службу к англичанам. Между Англией и Францией в то время был мир. Вашингтон решил его нарушить. Можно сказать, что именно он и начал Семилетнюю войну, которая закончилась поражением Франции. Впрочем, как вскоре выяснилось, военачальником Вашингтон оказался довольно скверным. Отряд вирджинских ополченцев под его командованием вторгся на территорию, контролируемую французами в долине реки Огайо. Но индейцы и французские колонисты разбили воинство Вашингтона в пух и прах. Сам он только чудом сумел сохранить свой скальп.

Примерно так же в 1755 году закончился поход английского генерала Брэддока, в котором принял участие и майор Джордж Вашингтон. Сам генерал был убит, большая часть его солдат вырезана индейцами и французами, а жалкие остатки английского воинства едва унесли ноги.

Впрочем, не имея военных талантов, Вашингтон все же получил печальную известность своими зверствами. Индейцы и французы, попавшие в его руки, подвергались самым изощренным пыткам.

Зачистки и заложники

Так как же человек, абсолютно не разбирающийся в военном деле, ухитрился победить во время войны за независимость прекрасно обученную и вооруженную армию английского короля?

Действительно, сперва молодая американская армия, возглавляемая Вашингтоном, терпела одно поражение за другим. Например, в 1776 году во время сражения при Лонг-Айленде из-за неправильного выбора главнокомандующим позиции из 8 тысяч американских солдат было убито, ранено или попало в плен 6 тысяч человек.

Все изменилось после того, как в армию Вашингтона пришли европейские волонтеры, такие, как Тадеуш Костюшко и маркиз Лафайет. Самым ценным военным советником стал прусский барон фон Штойбен. Именно он переформировал полупартизанскую армию Вашингтона и познакомил американцев с новейшей тактикой ведения боевых действий, которую применяла армия прусского короля Фридриха Великого. Заслуга же самого Вашингтона заключалась в том, что он железной рукой навел порядок в рядах своего войска. В обозе Вашингтона среди прочего военного имущества везли 12-метровую виселицу, на которой вешали дезертиров, пьяниц и мародеров. Доставалось и пленным англичанам, а также лоялистам (американцам, оставшимся верными английскому королю). Их тоже вешали, чаще всего без суда и следствия.

Как бы то ни было, но под командованием фон Штойбена и с помощью французского флота американцам удалось победить англичан при Йорктауне и добиться независимости. Первым делом Вашингтон обрушил свою карающую десницу на лоялистов. Их имущество конфисковали, а их самих ждал суд, чаще всего скорый и жестокий. Спасаясь от репрессий, более ста тысяч человек ушли в Канаду вместе с английскими войсками. Кстати, среди них было более десяти тысяч негров-невольников.

Кстати, к неграм у Вашингтона была особая «любовь». Плантатор-рабовладелец считал их двуногими животными и относился к ним соответственно. Любопытна недавняя находка археологов, ведущих раскопки в Филадельфии, на месте, где когда-то находился особняк первого президента США. Они нашли там подземный тоннель, в котором, как они полагают, Вашингтон содержал проштрафившихся невольников.

Не забыл Вашингтон и о своей первой «любви» – индейцах. В 1779 году по его приказу войска совершили экспедицию на Индейскую территорию ^[69] для того, чтобы, как говорил сам Вашингтон, «зачистить ее от дикарей». Было сожжено более пятидесяти индейских селений, убиты сотни индейцев обоего пола. За короткое время индейское население тех земель сократилось вдвое. Из числа индейцев был взяты заложники, включая женщин и детей.

Перед своей смертью в 1799 году, Джордж Вашингтон был удостоен титула «Отца нации».

15 июня 1755 года. Леса в долине Джуниаты. Томас Форрестер Вильсон, скаут

Я чуть замешкался и почесал левое ухо – а через пару секунд сделал шаг влево и скрылся в зарослях, краем глаза проследив, что Джонни Оделл сделал то же самое. Стараясь не шуметь, мы проследовали к известному мне броду через Олений ручей, переправились на ту сторону и углубились по еле заметной тропе вглубь болота. Все бы ничего, да вот комары в здешних местах хоть и мелкие, но весьма и весьма злобные. Хоть мы и натерлись дикой мятой на предпоследней стоянке, но помогало это не так чтобы очень.

Нас хватятся, наверное, минут через пятнадцать – именно столько должен продолжаться последний привал, за которым должен был последовать штурм индейской деревни. Вот только находилась она милях в четырех южнее, чем они думали. Да и через болото они так просто не пройдут, придется либо долго и упорно продираться через него по колено в грязи, либо возвращаться и обходить топь. Так что к деревне они выйдут не раньше чем часа через три, скорее даже, через четыре-пять. Это если они ее так быстро найдут; впрочем, полагаю, дымы будет видно с любого холма в радиусе полутора-двух миль, так что обольщаться не стоит. Будем надеяться, что этого времени хватит индейцам и их «пятнистым» друзьям, чтобы уйти из-под удара.

К нашему счастью, Вашингтон взял с собой в качестве скаута одного лишь Квинси. Полагаю, это потому, что двое других бывали только в базовом лагере и местоположение деревни представляли себе смутно. А Квинси обозначил для Вашингтона деревню намного севернее, чем на самом деле. Мне лишь оставалось признать его «правоту», а также посоветовать атаковать деревню со стороны Джуниаты – оттуда сасквеханноки точно не должны ждать нападения. Для этого нужно будет пройти практически до устья Оленьего ручья, где его рукава якобы можно будет перейти по броду. На самом деле устье весьма топко, а единственный проход, который мне когда-то показали сасквеханноки – там, где перешли мы.

– А змеи здесь есть? – испуганно прошептал Оделл.

– Встречаются, но редко. Не бойся, если что, я их замечу. А вот пиявок тут много. Не мешай, тут главное не прозевать очередной ориентир.

– Но…

– Видишь вон тот камень у дороги? Это первый из них. Если бы мы его просмотрели и пошли дальше, провалились бы в болото чуть ли не по пояс. А сейчас нам идти вон туда – на сдвоенное дерево.

Оделл все-таки проникся важностью момента и захлопнул свой рот. А минут через двадцать под ногами перестало хлюпать, и растительность резко изменилась – мы оказались в хвойном лесу, где преобладали тсуги и красные кедры. Сняв сапоги, я у себя на ногах ни одной пиявки не увидел, а у Оделла их было целых три.