История казни - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Мирнев cтр.№ 21

— Тяжело, наверно, вам? — спросила княжна Дарья, вытирая набежавшие на глаза слёзы и притрагиваясь рукою к седым волосам старой женщины.

— Да что там тяжело, я-то своё отжила, а дочери ещё бы только жить и жить.

Выйдя поутру из дома, Дарья не могла наглядеться на представшую перед глазами изумительную картину раннего осеннего дня. От солнца, бившего тонкими лучами прямо в лицо, от сверкающей на ярком свету ночной изморози, обметавшей сизые, щербатые камни по всей округе, становилось удивительно легко и радостно. Заиндевевшие хвойные леса и застывшие можжевеловые кусты, и подлесок из сосенок и продрогших берёзок, и холмы с сизой тенью клубящегося тумана на противоположной от солнца стороне, — всё это дымилось, струйками, истончаясь с поспешностью, уходило вверх.

Над близлежащим плоскогорьем, обросшим синими лесами, словно ниспадающими к подножию, поднималась остро вверх, раздваиваясь на несколько пиков, высокая вершина с лежащими в её расщелинах снегами, повторяющими извилистый рисунок её очертаний. В целом мире не видела княжна более прекрасной картины, такого тихого, блистающего светом и красками утра. Сказочная природа дарила утро людям, небу; под каждым кустом и деревом царил целый мир мошек, предвещавших ещё более счастливую жизнь, ещё более чистый воздух и более чудесные краски. Так и хотелось опуститься под елью на толстый слой жёлтых мягких иголок и сидеть, обхватив колени, и слушать, ни о чём не думая. Ибо всё сказанное утром с необратимой неизбежностью улетучивалось. Если бы не команды казаков, выведших уже на водопой лошадей, да не похохатывающие каким-то своим утехам солдаты, рассказывающие смешные, нелепые истории. Ах, какая жизнь! Ах, как легко дышалось, не задумываясь, но в полном согласии с природой, небом и своей собственной тенью, что ползла за человеком по пятам. Дарья смотрела на свою собственную тень, ощущая её как живое повторение собственной жизни.

Пока она сидела под сосной на взгорке, на пружинящей подушке коричневых, жёлтых, почерневших сосновых игл, уже уплотнившихся, не похожих на те, что зеленью блистают на ветвях, тянущихся к небу, солнце поднялось, обещая замечательный день. Как-то получилось само собой, что воздух погустел и резче обозначились смолянистые запахи деревьев, терпкие запахи увядающей травы и тяжёлый, покоящийся у самой земли запах опадающей пихты. Перед глазами открывался вид на дом генерала, низкий двухэтажный особнячок с галереей по второму этажу, с террасами и обвалившейся штукатуркой, с двумя флигельками, колодцем и часовым у высоких, с коньком, ворот. Маленький солдат стоял с длинной винтовкой, расслабясь, переминаясь с ноги на ногу, и вовсю зевал.

Дарья понаблюдала, как с водопоя гнали лошадей, как их лоснящиеся крупы отливали на солнце, как игриво вели себя молодые кобылицы, дразня и скаля морды, выказывая крепкие белые зубы ощерившейся пасти; топот могучих копыт, покрикивания молодых казачков, с нежностью и добротой оттягивающих ту или иную расшалившуюся лошадь кнутом, и как та, взбрыкнув, снова принималась за свои игры. Дарья с неслыханной ясностью в душе поняла, что, несмотря на всё случившееся, жизнь, как ни странно, продолжается и будет во все времена идти своей чередой — с криками, топотом, свистом, с незлобивой руганью и солнцем, запахами и вот этими лесами и травами.

Княжна обошла все близлежащие местечки городка, расположенного на склоне небольшой пологой горы, у подножия которой текла шустренькая речушка, в ней водилась рыбёшка и жили бобры. Не хотелось возвращаться к Галине Петровне, её дочери, генералу, сидеть за столом, слушать их рассказы. Насколько вчера всё было интересно и значительно, настолько сейчас казалось ненужным. Она заметила по дороге порхающую бабочку и подумала, что и она так же бесприютно порхает над землёю в поисках покоя.

Вернувшись в дом, Дарья надеялась незаметно пройти в свою комнату, но её ждали. Галина Петровна улыбнулась своей непринуждённой улыбкой, ласково погладила девушку по голове, ощущая всю шелковистость густых волос княжны, её нежную кожицу на шее, тонко изогнутой под копной волос. И, поражённая какой-то неземной её красотой, бледностью утончившимся от горя лицом, блеском расширенных и замерших в напряжении глаз, тревожно приоткрытым ртом, детскими припухлыми губами, поражённая каким-то странным, мерным дыханием княжны, генеральша прослезилась и неожиданно заголосила. На её плач прибежала дочь, немолодая, полная девица в красном чепце и цветастом по синему полю халате, остановилась в дверях:

— Мамочка, что случилось?

— Иди, деточка, ничего не случилось, я, дура, всё за слёзы.

Княжна трепетно молчала; её глаза сухо блестели, она отводила взгляд. Но генеральша снова заплакала, и Дарья сказала:

— Я вас прошу, Галина Петровна, у меня что-то голова разболелась.

И действительно, княжна почувствовала головокружение, и через пару минут её бил лёгкий озноб. Генеральша очень испугалась, немедленно принялась за лечение. Во-первых, Галина Петровна прикрыла сразу окно, задёрнув шторы и портьеры на окнах, чтобы не было сквозняков. Дочь она послала сообщить мужу о болезни княжны, уложила Дарью в постель и сделала водочный компресс. Понимая, что, возможно, болезнь возникла не от простуды, а от переутомления и нервного истощения, тем не менее она на всякий случай заварила несколько разных трав, в чём слыла большей мастерицей, дала Дарье выпить настойки и минут через десять спросила, не лучше ли.

Княжна повернулась к ней и увидела, как расплылось в глазах лицо добрейшей генеральши. Княжна не могла понять: только совсем недавно ощущала себя отлично, думала о каких-то замечательных вещах, восхищалась красотой природы, а через некоторое время уже вся в поту лежала в постели, чувствуя необыкновенный озноб в теле, холодные ноги, руки, и главное — раскалывалась голова. Через час её уже мучил жар. Стоило закрыть глаза, как тут же её словно несло по мягким волнам. Княжна видела себя на лугу под столицей, рядом с матерью, а в руках маленькая кубышечка-шкатулочка, с которой она не расставалась, — подарок отца. Как сказал он: это для того, чтобы Дарьюшка собрала в эту шкатулочку всё счастье мира. Когда она укладывалась спать, то просила не уносить шкатулочку, гладила её, и ей тогда представлялось, что в этом деревянном ящичке, в котором она хранила фантики, на самом деле находится счастье.

Вечером ей стало хуже, поднялся сильный жар. Вместе с проезжавшим в дальний сибирский монастырь епископом генерал торопливо вошёл в комнату и остановился на пороге. Галина Петровна сидела у изголовья и прикладывала Дарье холодные компрессы ко лбу. Закинутая безжизненно назад голова, заострившийся с горбинкой носик, обозначившиеся скулы и подбородок напугали генерала. Он, приведя епископа, спросил у жены, не нужно ли чего ещё, намекая, не просила ли княжна привести священника. Епископ, в простом гражданском одеянии, немолодой человек со спокойным, полным лицом и хорошим, добрым голосом, спросил:

— Дитя моё, благословен вовек Господь! Вспомни, Господи, поругание рабов твоих и обрати назад остриё меча его. Да внидет перед лице Твоё молитва моя; приклони ухо твоё к молению моему, дай сему дитяти силы и укрепи её больное тело. Да воспрянет дух твой, дитя моё.