Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 66

Ошеломленный, Шпеер вступил в нацистскую партию и тут же принялся за работу, став добровольцем в Национал-социалистическом автокорпусе, и задумался о возможности вступления в СС, хотя так этого и не сделал. До 1932 года он занимался архитектурой независимо и, чтобы обеспечивать себе заказы, начал использовать свои партийные связи. Геббельс попросил его помочь с восстановлением и переделкой Министерства пропаганды, здания, созданного великим архитектором XIX века Фридрихом фон Шинкелем и разрушенного Геббельсом и группами штурмовиков, когда они входили туда. Неудивительно, что Геббельс осмеял попытку Шпеера сохранить то, что осталось от классических интерьеров Шинкеля, и через несколько месяцев после того, как Шпеер завершил свою задачу, распорядился, чтобы работу переделали, сделав ее более грандиозной. Но следующий проект молодого архитектора оказался более успешным. Просмотрев планы празднования Дня национального труда на поле Темпельхоф в Берлине 1 мая 1933 года, Шпеер посетовал на то, что в них не хватает фантазии, и ему поручили их доработать. Его удачные нововведения, такие как большие флаги, свастики и прожектора, побудили Геббельса поручить ему оформление Нюрнбергского съезда, который должны были провести позднее в этом же году. Именно Шпеер в 1934 году придумал эффект «светового купола», создаваемый направленными вверх прожекторами, который так впечатлил иностранных гостей. Вскоре он занялся восстановлением служебных помещений нацистской партии и исправлением интерьера в новом доме Геббельса в Ванзее, рядом с Берлином. Шпеер чувствовал, что заряжается атмосферой целеустремленности, окружающей нацистских руководителей. Он работал очень усердно и делал все очень быстро. В мгновение ока, когда ему не было еще тридцати, он создал себе хорошую репутацию у нацистского руководства ^[427].

После смерти Трооста, которого Гитлер очень уважал, Шпеер тут же оказался в личном окружении фюрера, который назначил его своим консультантом по вопросам архитектуры, то есть человеком, с которым он мог говорить о своем увлечении без того почтения, которое, как он чувствовал, оказывалось Троосту. Шпеера поразило такое внимание, и он вместе с семьей переехал поближе к дому Гитлера в Берхтесгадене. Будучи частым гостем в домике Гитлера в горах, Шпеер был воодушевлен желанием фюрера строить большие монументальные здания в стиле, восходившем в конечном итоге к античному классицизму. Вскоре Гитлер стал поручать ему проекты, которые раз за разом становились все претенциознее, многие из них основывались на эскизах, которые Гитлер делал сам в начале и середине 1920-х годов. Шпееру доверили реконструкцию и расширение мест проведения съезда партии в Нюрнберге, для чего начиная с 1930 года нужно было построить ряд новых дорогостоящих грандиозных зданий, в том числе стадион на 405 000 человек, Конгрес-схалле, вмещающий 60 000 человек и два больших поля: Цеппелина и Мартовское, окруженные колоннами и позволяющие разместить соответственно 250 000 и 500 000 человек ^[428].

Тем временем он проектировал и строил павильон Германии для Всемирной выставки 1937 года, еще одно огромное помпезное сооружение, самое большое на всей выставке. Центральное место в нем занимала массивная башня в псевдоклассическом стиле, образованная десятью колоннами с каннелюрами, соединенными сверху карнизом; башня возвышалась над всеми окружающими постройками, включая советский павильон, выше была только Эйфелева башня, стоящая в конце улицы, на которой располагались павильоны. По ночам в промежутках между колоннами светились красные свастики. Рядом с башней стоял длинный главный зал прямоугольной формы, без окон, который создавал ощущение монолитного единства. Немецкий искусствовед Пауль Вестхейм сказал, что это здание рождает зловещую и пророческую ассоциацию с крематорием, у которого башня играет роль трубы ^[429].

Успех Шпеера в роли архитектора подобных пропагандистских сооружений привел к тому, что Гитлер 30 января 1938 года назначил его генеральным инспектором по строительству имперской столицы, он отвечал за претворение в жизнь мегаломан-ских планов превращения Берлина к 1950 году в «столицу мира Германию». Берлин должна была прорезать большая ось из широких проспектов, предназначенная для военных парадов, в середине должна была стоять триумфальная арка высотой 400 футов, больше чем в два раза превосходящая по размерам Парижскую арку. Главная улица должна была вести к Большому залу, купол которого должен был достигать 250 метров в диаметре и быть самым большим в мире. В конце каждого из проспектов должен был быть аэропорт. Гитлер сам разработал этот план много лет назад и много раз обсуждал его со Шпеером, с тех пор как они впервые встретились. Теперь, решил он, пришло время воплотить его в жизнь ^[430]. Это должно было длиться вечно и являться памятником Третьего рейха, в то время когда Гитлер уже давно уйдет со сцены. Чтобы освободить место для новых проспектов, людей выселяли из дома и здания сносились, впоследствии эти дороги были частично открыты для транспорта. Тем временем добавлялись новые здания, в том числе новая Имперская канцелярия, и вскоре Шпеер построил масштабную модель будущего города, над которой Гитлер в последующие годы провел не один час, что-то исправляя и сожалея о том, что сам так и не стал архитектором ^[431].

К середине 1930-х годов Шпеер возглавлял большую архитектурную фирму, приобретая опыт управления, который оказался для него очень полезен, когда во время войны он неожиданно занял более высокую и намного более важную должность. Многие из самых впечатляющих его проектов принадлежали не только ему одному, а были разработаны командой, члены которой, в особенности Ганс Питер Клинке, однокашник Тессенова, сыграли не менее важную творческую роль, чем он сам. Кроме того, стиль, которого придерживались архитекторы в фирме, далеко не являлся собственным изобретением нацистов. Городская архитектура той эпохи в других странах также основывалась на принципах классицизма, а идея перепланировки города с использованием геометрических линий с широкими проспектами и большими общественными зданиями также была совсем не нова; в частности, план перестройки Берлина, созданный Шпеером, поразительно напоминал центр Вашингтона, столицы Соединенных Штатов, с его огромной центральной аллеей, окруженной большими неоклассическими постройками из сияющего белого камня. Архитектуру и городское планирование нацистов отличало прежде всего не то, что их стиль происходил от классицизма, а маниакальный гигантизм форм. Здания могли не очень отличаться от городских построек в других странах, но определенно они должны были быть значительно больше по размеру, чем то, что до этого видел мир. Это явственно прослеживалось уже в моделях Берлина, которые Шпеер с его руководителем очень долго изучали. Однажды, при частной встрече, он показал его своему 75-летнему отцу, который сам раньше был архитектором. «Вы все совершенно обезумели», — сказал ему пожилой отец ^[432].