Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 217

К началу лета 1934 года показалось, что настало время действовать. Фридолин Гласс, командир 89-го штандарта СС в Вене, решил свергнуть австрийское правительство. 25 июля 1934 года 150 его бойцов, в основном безработных рабочих и солдат, которые были уволены из рядов армии за нацистские взгляды, оделись в форму австрийской армии и проникли в австрийскую канцелярию. Правительство уже покинуло здание, но эсэсовцы поймали Дольфуса, который пытался бежать через боковой вход, и застрелили его. Бросившись после этого в соседний главный офис австрийской радиовещательной корпорации, путчисты ворвались в радиорубку и объявили стране, что правительство подало в отставку. Их сторонники в полиции, вероятно, обеспечили им беспрепятственный проход в здания. Однако такую поддержку им оказывали повсеместно. Австрийский штаб СА, лидеры которого собрались в соседнем отеле, на всех стадиях путча делали вид, что ничего о нем не знали, и отказывались вмешиваться. Почти четыре недели спустя после того, как лидеры немецкой СА были расстреляны СС, они все еще не могли смириться со случившимся. Мятежи во многих частях страны, запущенные, как и планировалось, радиообращениями путчистов, были подавлены австрийской армией, которой кое-где помогали Бригады национальной обороны. Всего было около нескольких сотен убитых и раненых. Там, где восстание было организовано силами СА, СС отказывалась им помогать. Даже нацистские офицеры в армии и полиции во многих частях страны с готовностью участвовали в подавлении революции. Австрийские нацисты показали себя плохо обученными и неважно подготовленными к таким действиям, чересчур самоуверенными, раздробленными внутри и некомпетентными. В Вене министр юстиции Курт фон Шушнигг собрал новое правительство и после коротких переговоров с путчистами всех их арестовал. Гитлер не интересовался их судьбой. Два человека, которые застрелили Дольфуса, были повешены во дворе регионального суда Вены. Их последними словами были «Хайль Гитлер!». Австрийский посол в Риме, который был замешан в заговоре, предпринял неудачную попытку самоубийства. Даже до этих событий один австрийский нацист сокрушался, что «среднестатистический австриец не имеет никаких организаторских способностей.

В деле организации ему нужна прусская помощь!.. Без прусского таланта к организации в решающие моменты у нас всегда будет царить хаос». Кровавый, но нелепый путч, казалось, полностью подтвердил его слова. После этого Шушнигг смог восстановить клерикально-фашистскую диктатуру в более жестком виде, обуздав Бригады национальной обороны и загнав нацистов в подполье, откуда они продолжали совершать акты насилия и саботажа против государственных институтов, хотя и без особых результатов ^[1448].

Гитлер, без сомнения, знал об этих событиях заранее. Австрийские эсэсовцы проходили подготовку к путчу в концентрационном лагере Дахау. После запрета австрийской нацистской партии в июне 1933 года доктор Тео Габихт, депутат немецкого Рейхстага, которого Гитлер назначил руководить австрийскими нацистами, организовал подполье из изгнания в Мюнхене. Он занимался тайной антисемитской пропагандой в Австрии, обвиняя Дольфуса в том, что он был президентом режима евреев. Именно на квартире Габихта в Мюнхене незадолго до начала путча встречались ведущие австрийские нацисты, чтобы окончательно обговорить все детали подготовки. Он рассказал Гитлеру о планах, и тот дал свое благословение на всеобщее восстание, предполагая, вероятно из-за чрезмерного оптимизма Габихта по этому поводу, что австрийская армия поддержит путч. Однако в своем изгнании в Мюнхене Габихт был крайне недостаточно информирован о реальном положении дел в Австрии. Путч провалился, армия осталась с правительством, а кроме того, Муссолини выдвинул свои войска к перевалу Бреннер и дал совершенно ясно понять, что он вмешается на стороне австрийского правительства, если ситуация выйдет из-под контроля. Гитлер был вне себя от ярости и унижения. Раздавая заверения в своем осуждении путча, которые не могли никого обмануть, он отправил Габихта в отставку и закрыл мюнхенское отделение австрийской партии ^[1449].

Однако в одном отношении эта катастрофа предоставила определенную возможность. Ухудшение отношений с немецким соседом было настолько серьезным, говорил Гитлер вице-канцлеру фон Папену, который все еще находился под домашним арестом после «Ночи длинных ножей», что для исправления ситуации требовалось участие очень высокопоставленного политика. Будучи личным другом убитого австрийского канцлера и известным католическим государственным деятелем, Папен прекрасно подходил для того, чтобы успокоить крайне напряженные австро-германские отношения. Поэтому Гитлер назначил его послом в Вене. Понимая, что у него не было особого выбора, Папен согласился. По его просьбе из тюрьмы выпустили его секретаря Гюнтера фон Чиршки-Бёгендорфа, находившегося там после событий 30 июня, который отправился в Австрию вместе с ним. Последний остававшийся в правительстве консервативный политик с независимым мнением наконец был убран с пути — неожиданный побочный результат плохо организованного путча ^[1450].

III

Дипломатическая изоляция Германии зимой 1934/35 года, казалось, стала окончательной ^[1451]. Единственным лучом света во мраке оказались результаты референдума, проведенного в малой земле Саар в западной части долины Рейна 13 января 1935 года. На мирных переговорах в 1919 году французы, которые явно рассчитывали, что им удастся отделить эту территорию от Германии при наличии достаточного времени, провели через Лигу Наций постановление, по которому Саар переходил под их мандат при условии, что по истечении пятнадцати лет будет проведен референдум, на котором жители этого региона выскажут свое окончательное мнение по поводу того, в какой стране они хотят жить. Пятнадцать лет закончились в конце 1934 года. Вообще говоря, в подавляющем большинстве говорившие на немецком языке жители Саара никогда не желали отделяться от Германии: 445 000 саарцев, около 91 % из подавших свой голос, выразили свое желание стать гражданами Третьего рейха. Они сделали это по ряду причин. Перспектива оказаться во Франции в роли немецкоговорящего меньшинства была не слишком привлекательной. В Эльзасе и Лотарингии французские власти шли на все меры с целью подавить немецкий язык и культуру и вели жесткую дискриминацию тех, кто оставался верен своему прошлому. В Сааре французские правители также проявили себя бестактными эксплуататорами. Практически везде их считали не демократами, а империалистами. В Германии к этому времени отношения между нацистами и католиками еще не ухудшились настолько, что католическая церковь, к которой относилось подавляющее большинство саарцев, посчитала бы необходимым рекомендовать сохранить подобный статус кво и тем более перейти под управление Франции, где коммунистическая партия, казалось, постоянно набирала силу. Чтобы священники советовали своей пастве голосовать за Германию, нацисты снизили накал своей антикатолической пропаганды в преддверии референдума. На что духовенство ответило своей поддержкой ^[1452].