Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 200

Разгневанные отношением к себе Зольмицы написали личное письмо Гитлеру. Оно было направлено в местную полицию и Министерство внутренних дел, которое сообщило паре, что они ни при каких условиях не могут получить освобождение от действия положений закона ^[1335]. Несмотря на это, Луиза Зольмиц сохранила оптимизм. Растущая изоляция ее дочери и ее обида из-за невозможности вступить в Союз немецких девушек продолжали беспокоить ее, однако семья была вполне обеспечена, а национальная гордость за достижения Германии при Третьем рейхе более чем компенсировала незначительные неприятности, от которых в 1937 году она отмахивалась, как «от надоедливого гнуса летних озер» ^[1336].

IV

И действительно, начиная с конца 1935 года ситуация с евреями в Германии на некоторое время успокоилась. Причина этого была довольно неожиданной и по крайней мере в одном отношении находилась вне контроля нацистского режима. Дело в том, что в 1936 году Германия должна была принимать Олимпийские игры, это решение было принято Международным олимпийским комитетом задолго до прихода нацистов к власти. Зимние игры должны были пройти на лыжном курорте в Гармиш-Пантенкирхене, а летние — в Берлине. Сначала Гитлер относился к этому скептически. Спорт сам по себе никак не был связан с нацистской идеологией, а интернациональный характер этого события был для него крайне подозрителен. Однако после начала кампании бойкота, в особенности в Соединенных Штатах, из-за отношения Третьего рейха к евреям, он понял, что перенос Игр в любое другое место окажется губительным для репутации страны, а проведение Игр в Германии предоставит уникальную возможность изменить мировое мнение в пользу Третьего рейха. Поэтому подготовка шла в соответствии с планом. В немецкой команде не было ни одного еврея. Стремясь избежать бойкота со стороны США, тренеры немецкой команды попытались включить в состав еврейских атлетов, но запрет на посещение евреями ведущих спортивных площадок в Германии с 1933 года означал, что ни один из них не сумел пройти квалификацию. В команду попали три полуеврея, все они проживали за пределами Германии, включая белокурую фехтовальщицу Хелену Майер. Наряду с заверениями немецкой стороны о том, что они будут придерживаться духа олимпийского движения, этого казалось достаточно, чтобы избежать международного бойкота ^[1337].

Были предприняты самые тщательные подготовительные меры, чтобы представить Германию миру в максимально положительном свете. В своей берлинской газете «Атака» Геббельс обращался к берлинцам: «Мы должны быть более привлекательными, чем парижане, более добродушными, чем венцы, более жизнерадостными, чем римляне, более космополитичными, чем лондонцы, и более практичными, чем нью-йоркцы» ^[1338]. Чтобы гарантировать положительное впечатление, людей с криминальным прошлым арестовывали и выдворяли из города или заключали в тюрьму на время проведения Олимпиады. В центре обширного спортивного комплекса на северо-западе Берлина был построен огромный новый стадион вместимостью 110 000 зрителей. Игры освещались по всему миру по радио и впервые они показывались по телевидению, хотя и только в качестве эксперимента, потому что тогда практически ни у кого не было телеприемников. Лени Рифеншталь с помощью техники, прекрасно зарекомендовавшей себя на съемках фильма «Триумф воли» о Нюрнбергском съезде 1934 года, поставила картину «Олимпия», которая и поныне считается классическим олимпийским фильмом, празднованием силы человеческого тела, что прекрасно соответствовало как олимпийским идеалам, так и нацистской идеологии. В столице везде были развешаны нацистские и олимпийские флаги, а на церемонии открытия хор из 3000 человек под руководством Рихарда Штрауса исполнил его новый Олимпийский гимн, после которого была спета Песня Хорста Бесселя. Олимпийский огонь был зажжен, Гитлер объявил Игры открытыми, и 5000 спортсменов начали соревнования ^[1339].

Разумеется, Гитлер был только гостем на Играх, которые проводились под руководством Международного олимпийского комитета, и когда он стал вызывать победивших немецких атлетов в свою ложу для личных поздравлений, представители комитета строго напомнили ему о том, что он не должен оскорблять международный дух Игр, проводя различия между победителями из разных стран. Он должен был поздравлять всех без исключения или воздержаться от поздравлений вообще. Неудивительно, что он выбрал второй вариант, хотя и продолжил поздравлять немецких победителей в частном порядке. Однако этот инцидент и тот факт, что он покинул стадион во время соревнований по прыжкам в высоту после того, как последний немецкий спортсмен выбыл из соревнований, дали начало позднему мифу о том, что Гитлер унизил самую яркую звезду Игр, четырехкратного золотого призера Джесси Оуэнса, отказавшись пожать ему руку, потому что тот был черным, и покинув стадион, когда тот пришел первым в забеге. Однако даже Гитлер был не настолько глуп, чтобы портить впечатление, которое Игры оказывали на международное мнение, таким резким поступком. Как позже говорил Альберт Шпеер, Гитлер действительно не был рад победам Оуэнса, которые он относил на счет превосходства в силе примитивного человека. В будущем, говорил он в личной беседе, такие нечестные соревнования должны быть запрещены, а всех цветных нельзя допускать к Играм вообще. Под впечатлением от успеха Олимпиады Гитлер приказал Шпееру спроектировать новый стадион во много раз больше нынешнего. В 1940 году Игры должны были пройти в Японии, как и планировалось, согласился он, но после этого они должны были навсегда переселиться в Берлин ^[1340].

«Боюсь, нацисты преуспели в своей пропаганде, — писал Уильям Л. Ширер 16 августа 1936 года после окончания Игр. — Во-первых, они потратили на Олимпиаду такое количество денег, как никто до них, и это понравилось спортсменам». Во-вторых, они создали прекрасную атмосферу для обычных гостей, особенно крупных бизнесменов, некоторые из которых рассказали ему, что были «приятно удивлены нацистским приемом». То же самое происходило и на зимних Олимпийских играх раньше в этом году, хотя Ширер навлек на свою голову гнев Министерства пропаганды за репортаж о том, как «нацистские чиновники забрали себе все лучшие гостиницы, а прессу разместили в дешевых мотелях», что было полной правдой. Ширер также рассказал своим американским читателям, что нацисты в Гармише «убрали все знаки, на которых было написано, что евреям здесь не место (а они висят по всей Германии), и гости Олимпиады не увидят ничего подобного, указывающего на обращение нацистов с евреями в этой стране» ^[1341].