Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 20

На выборах, проводившихся ежегодно и требующих участия всех представителей цеха, постоянно большое количество людей воздерживалось от голосования, возможно, причиной этого была память о социал-демократических профсоюзах. Так много бюллетеней было оставлено пустыми или испорчено, что в 1934 и 1935 годах результаты не стали оглашать публично. А затем голосование вообще отменили ^[96]. Гестапо отслеживало многих «марксистов», распространявших листовки, призывающие проголосовать «нет» на плебисците 19 августа 1934 года, только в Рейнской области было арестовано более 1200 из них. Массовые аресты социал-демократов захлестнули и другие части Германии, в частности Гамбург. После того как Социал-демократическое сопротивление выпустило специальные листовки, началась еще одна волна арестов. К концу года формальная подпольная организация социал-демократов была успешно разрушена. Однако даже только количество членов, которое раньше было у партии, и сохранившиеся сильная культура и традиции привели к тому, что сотни тысяч старых социал-демократов в своих сердцах остались верны фундаментальным ценностям своей партии. По всему Третьему рейху сохранились слабо организованные, неформальные, лишенные центра группы социал-демократов, сохраняющих эти идеи и ценности, хотя и абсолютно неспособных воплотить их в жизнь ^[97].

Небольшое число радикально настроенных социал-демократов, собиравшихся с 1929 года в группе, носившей название «Новое начало» (Neu Beginnen), придерживалось мнения, что основным условием для успешного сопротивления рабочих было объединение немецкого рабочего движения, разделение которого на социал-демократов и коммунистов, по их мнению, только помогало развитию фашизма. Около сотни членов группы, поддерживаемые несколько большим количеством сочувствующих, затрачивали немалые усилия на попытки объединить две эти партии. При этом они использовали тактику внедрения своих людей в ячейки коммунистической партии, которые затем старались изменить курс партии изнутри. Манифест организации, написанный ее лидером Вальтером Лёвенгеймом и опубликованный в Карлсбаде в августе 1933 года тиражом 12 000 экземпляров, вызвал некоторые споры в рядах сопротивления, после того как его тайно распространили в Германии. Но в 1935 году Лёвенгейм сделал вывод, что шансы на успех были крайне малы и продолжать не было смысла. Хоть некоторые, как, например, будущий историк Франсис Карстен, и пытались продолжать борьбу, проводимые гестапо облавы скоро лишили последние остатки партии возможности сопротивляться; сам Карстен иммигрировал и занялся написанием докторской диссертации по ранней истории Пруссии. Похожим образом работали и другие небольшие группы как в стране, так и за ее пределами, такие как, например, Международный союз социалистической борьбы и Социалистическая рабочая партия Германии, одним из ведущих членов которой был молодой человек Вилли Брандт, бежавший в Скандинавию, а после войны ставший бургомистром Западного Берлина и позже федеральным канцлером ФРГ. Однако все эти группы отвергали политику обеих рабочих партий, считая, что она устарела и сеет разногласия, при этом ничего не предлагая вместо нее ^[98].

Враждебное отношение коммунистов сделало невозможным создание объединенного фронта. С конца 1920-х годов Коммунистическая партия Германии следовала «ультралевому» политическому курсу Москвы, где социал-демократов клеймили как «социал-фашистов» и считали, что они на самом деле являются основным препятствием для пролетарской революции. События 1933 и 1934 годов никак не повлияли на эту ситуацию. В мае 1933 года центральный комитет Коммунистической партии принял политический курс, направленный против «социал-фашизма», который Коминтерн назвал «абсолютно правильным». «Несмотря на полное устранение социал-фашистов из государственного аппарата, на жесткое подавление организации Социал-демократической партии и ее прессы, как и наших собственных, они как и прежде обеспечивают основную общественную поддержку для диктатуры капиталистов. В 1932 году те, кто выступал против ультралевого курса и за сотрудничество с социал-демократами, такими как Герман Реммеле и Гейнц Нойман, уже были исключены из руководства партии, и теперь на их месте находился, по крайней мере номинально, неизменно верный Эрнст Тельман, хотя он оказался не у дел, с тех пор как после пожара в Рейхстаге в феврале 1933 года сразу был арестован и заключен в тюрьму. Несмотря на все доказательства, в 1933 году Фриц Хеккерт, одна из ключевых фигур в коммунистическом движении Германии, провозгласил: «Для рабочего класса существует только один настоящий враг — фашистская буржуазия и социал-демократия, ее основная общественная поддержка» ^[99].

Такие до смешного далекие от реальности взгляды основывались не только на беспрекословной покорности Москве. В них также отразилось давнее наследие вражды между двумя основными рабочими партиями, начавшееся во время революции 1918 года и тогда, когда по инициативе социал-демократов членами Добровольческого корпуса были убиты лидеры коммунистов Карл Либкнехт и Роза Люксембург. В свою очередь социал-демократы знали, что большевики в России уничтожали своих противников тысячами и что среди первых жертв были меньшевики, придерживающиеся самых близких к ним взглядов. Безработица, повлиявшая на коммунистов больше, чем на социал-демократов, сделала отношения двух партий еще более напряженными. В 1931—1934 годах никто не рассматривал перспективы сотрудничества ни в рядах социал-демократической партии, ни среди коммунистов.

Социал-демократы могли похвастаться гораздо большим количеством членов, чем коммунисты, — в начале 1933 года их было больше миллиона, а коммунистов — всего около 180 000, кроме того, социал-демократы оставались верны своей партии дольше, чем коммунисты — своей. Однако же многолетние чистки и постоянные наказания для внутренних диссидентов сплотили и дисциплинировали коммунистов, кроме того, традиция подпольной, секретной работы, более современная и эффективная, чем у социал-демократов, позволила коммунистам быстро организовать по всей Германии свои незаконные ячейки, как только прошел шок первых месяцев 1933 года. Как ни парадоксально, неспособность партии реально взглянуть на вещи оказалась для них еще одним положительным фактором. Коммунисты верили, что не только нацизм, но и вся капиталистическая система окончательно рухнет уже через несколько месяцев, и при первом же случае рисковали своей свободой и жизнью в борьбе, которая должна была очень скоро закончиться безоговорочной победой пролетарской революции ^[100].