Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929 - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Фельштинский, Георгий Чернявский cтр.№ 62

В заявлении содержалось обвинение по адресу Сталина и его группы во фракционности и приводились тому доказательства. Речь шла о фракционной «семерке», куда входили шесть членов Политбюро и председатель ЦКК Куйбышев, об участии в тайных заседаниях «семерки» членов ЦКК Ярославского и Янсона, которые на словах вели «беспощадную борьбу» против «фракций» и «группировок», а на деле сами потворствовали их функционированию, об организованных партаппаратом секретных собраниях в Москве, Ленинграде, Харькове и других крупных городах, где читались секретные документы, за несанкционированную передачу содержания которых исключали из партии. «Утверждение, будто «большинство» не может быть фракцией, явно бессмысленно, — отмечалось в документе. — Истолкование и применение решений съезда должно совершаться в рамках нормальных партийных органов, а не путем предрешения всех вопросов правящей фракцией за кулисами нормальных учреждений. В правящей фракции есть свое меньшинство, которое ставит фракционную дисциплину выше партийной».

Оппозиционеры обращались к пленуму с «предложением», как было сказано в документе, восстановить в партии режим, который позволил бы разрешать спорные вопросы в соответствии с партийными традициями, «с чувством и мыслями пролетарского авангарда». Нечего говорить о том, что «партийный демократизм» был в заявлении невероятно переоценен и идеализирован. Однако то, что на заре большевистской власти кровавое подавление воли народа сочеталось с «демократическим централизмом» в самой партии, голоса ее членов были слышны, а существование оппозиции допускалось, было фактом. Правда, конец всему этому был положен резолюцией X съезда при участии Ленина, Троцкого и других ныне входивших в оппозицию большевиков. Так что ссылки оппозиционеров, включавших вдову Ильича, на авторитет Ленина звучали не слишком убедительно. Тем не менее на Ленина ссылались: «Вместе с Лениным, который ясно и точно формулировал свою мысль в документе, известном под именем «Завещания», мы на основании опыта последних лет глубочайшим образом убеждены в том, что организационная политика Сталина и его группы грозит партии дальнейшим дроблением основных кадров, как и дальнейшими сдвигами с классовой линии».

К основному тексту оппозиции спешно было дописано «Дополнительное заявление» в связи с тем, что так называемое «дело Лашевича», внесенное в порядок дня пленума, было решением ЦКК от 20 июля превращено в «дело Зиновьева» ^[469]. Оппозиционеры видели в этом реализацию давно намеченного и систематически проводимого плана — «отсечь ряд работников, принимавших участие в руководящей работе при Ленине, и заменить их новыми элементами, которые могли бы составить надлежащую опору для руководящей роли т. Сталина». Первым шагом на этом пути они считали перевод Каменева из числа членов Политбюро в кандидаты. Теперь, по мнению оппозиции, начался новый этап «очищения» руководства от противников Сталина.

Оппозиционеры напоминали, что непосредственно после съезда в различных городах, прежде всего в Москве и Харькове (Харьков являлся тогда столицей Украины), была открыта кампания против Троцкого. «В этот период вопрос о предстоящем изъятии тов. Троцкого из Политбюро обсуждался в достаточно широких кругах партии, не только в Москве, но и в ряде других мест». Дело Лашевича не внесло ничего нового в этот план «реорганизации» партруководства, но побудило сталинскую группу подумать о некоторых изменениях в способах проведения плана. Ближайший удар было решено теперь нанести по Зиновьеву, предварительно его скомпрометировав ^[470], что было не сложно хотя бы из-за опубликованного Троцким документа о позиции Зиновьева и Каменева в октябре 1917 г. «Вопрос идет о руководстве партии, о судьбе партии, — взывали оппозиционеры. — Ввиду изложенного, мы категорически отклоняем фракционное и глубоко вредное предложение Президиума ЦКК». Этими словами завершалось их «Дополнительное заявление».

В чем же состояло «дело Лашевича», которому было уделено столь большое внимание на июльском пленуме и на которое очень часто ссылались Троцкий и другие оппозиционеры? Как было объявлено, группа лиц, принадлежавших к оппозиции, во главе с кандидатом в члены ЦК Лашевичем, в то время занимавшим должность первого заместителя наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета СССР Ворошилова, устроила 6 июня 1926 г. в лесу в дачной местности по Савеловской железной дороге «нелегальное собрание», на котором весьма критически обсуждалась деятельность высшего партийного руководства. Скорее всего, речь шла о лесной прогулке группы оппозиционно мысливших единомышленников, во время которой звучали нелицеприятные разговоры о Сталине и его окружении. Во всяком случае, никаких «нелегальных акций» в полном смысле слова Лашевич и другие участники этого «лесного сборища» (в основном здесь были военные среднего ранга) не замышляли. Тем не менее установление этого факта агентурным путем (кто именно донес о «собрании в лесу» — неизвестно) стало серьезным козырем в руках сталинской группы в ее борьбе против объединенной оппозиции ^[471]. Не случайно в «Дополнительном заявлении» Троцкого, Зиновьева и других, включенном в общий текст заявления оппозиционеров по поводу июльского пленума, основное внимание фиксировалось не на самом «деле Лашевича», а на попытке сталинской группы притянуть к нему Зиновьева, хотя Зиновьев никакого отношения к собранию в лесу, разумеется, не имел.

Оппозиционеры внесли тогда на пленум проект еще одной резолюции ^[472] — о ненормальном режиме в партии: «В целях борьбы за единство партии пленум требует от всех партийных организаций, комитетов и контрольных комиссий принятия действительных мер для введения режима внутрипартийной демократии. В пределах программы и устава партии и решений ее съездов каждый член партии имеет право свободно отстаивать свои взгляды внутри партии». Однако ни один из лидеров оппозиции, в том числе и Троцкий, даже этот, до предела осторожный проект, не подписал, чтобы не ставить себя в невыгодное положение организаторов или, по крайней мере, защитников «конспиративной деятельности», от которой все оппозиционеры отрекались. В то же время Троцкий, Зиновьев, Каменев, Крупская, Пятаков, Муралов, Лашевич и член ЦКК ВКП(б) Альвина Августовна Петерсон, в 1926–1927 гг. являвшаяся членом объединенной оппозиции ^[473], обратились к пленуму с заявлением, обосновывавшим их отказ голосовать за резолюцию, внесенную Молотовым и Кагановичем по вопросу о перевыборах Советов ^[474]. Оппозиционеры сводили эту проблему к неверной оценке резолюцией ситуации на селе, в частности в области сельскохозяйственной кооперации, которая, по их словам, оказалась в руках деревенских верхов, что обязано превратить кооперацию из орудия социализма в орудие капитализма. (Совсем недавно Троцкий выступал на заседании Политбюро в ином духе, вполне терпимо относясь к ситуации с кооперацией на селе.) Скорее всего, проект был делом рук Зиновьева и Каменева, к которым из солидарности или из нежелания разрушить только что сколоченную оппозицию присоединился Троцкий.