Мисо-суп - читать онлайн книгу. Автор: Рю Мураками cтр.№ 40

Я сделал еще три шага в сторону участка и снова остановился, но на этот раз не по своей воле. Просто ноги отказывались меня слушаться. Они подкашивались, словно не хотели идти в полицию. Я допил чай и решительно спросил себя: «Неужели тебе не хочется, чтобы Фрэнка посадили в тюрьму?»

«Конечно, хочется, — не менее решительно ответил кто-то внутри меня. — Ему там самое место».

«Кто это мне отвечает?» — озадаченно пробормотал я и снова поднес банку ко рту, но лишь убедился в том, что внутри нет больше ни капли. Я стоял в нерешительности, не в силах сдвинуться с места, то и дело поднося ко рту пустую банку из-под явского чая.

Может, позвонить кому-нибудь? Кому бы позвонить? «Кому?» — повторил эхом чей-то голос у меня внутри.

Я достал из кармана мобильник. Перед глазами всплыло лицо Джун. Может, позвонить Ёкояме? Ну да, и что, интересно, я могу ему сказать? «Ёкояма-сан, он оказался убийцей! Я сейчас уже на полпути в полицию. Как вы думаете, стоит мне туда вообще идти? Наверное, стоит, правда?»

На всякий случай я еще раз поглядел по сторонам. Фрэнка нигде не было. И вообще, все вокруг выглядело каким-то нереальным. Хотя улица вроде бы осталась той же самой улицей, и знакомый до боли Кабуки-тё тоже вроде бы никуда не делся, но почему-то мне вдруг показалось, что я нахожусь где-то за границей, в каком-то странном и страшном месте. Я как будто затерялся в собственном бесконечном сне.

«Ты просто все еще не оправился от шока, — мне пришлось заняться самотерапией. — Ты все еще не можешь себя контролировать».

Из дверей участка вышел полицейский в синей форме. Он сел на велосипед и покатил в мою сторону. Я тупо смотрел, как он приближается ко мне. В окружавшем меня пейзаже двигался только он.

Ноги мои онемели, словно от них вдруг отлила вся кровь. От пояса и ниже я весь похолодел, но вовсе не от декабрьского холода. Снова поднеся пустую банку ко рту, я почувствовал на губах вкус металла. Этот вкус напомнил мне тяжелый запах крови, витающий над теплыми еще телами в клубе знакомств. У меня закружилась голова.

Полицейский доехал до перекрестка. Я машинально прижал мобильник к уху. Сделал вид, что разговариваю по телефону. Но на перекрестке полицейский, так и не доехав до меня, повернул налево и растворился в туманной перспективе улицы лав-отелей. Я смотрел ему вслед, продолжая с силой прижимать мобильник к уху. Мне казалось, что все происходит как при съемке рапидом: велосипед плавно вписался в поворот, плавно миновал затрапезный стриптиз-бар на углу и наконец скрылся из виду. Как только полицейский исчез из поля моего зрения, меня начали мучить сомнения: а был ли он вообще, или мне просто привиделся велосипед с седоком в униформе?

Но тут я почувствовал боль в ухе и понял, что до сих пор изо всех сил прижимаю к нему мобильник. Выглядел я, конечно, здорово — с мобильником в правой руке и пустой банкой от чая в левой. Руки у меня вспотели. Корпус телефона стал липким и влажным. Жестянка сделалась скользкой от моего пота, хотя мне по-прежнему было холодно. «Может, это реакция на явский чай? Может, он сразу перерабатывается в пот?» — подумал я и вдруг понял, что в участок я точно не пойду. «Не пойду я к ним. В конце концов, они узнают об этом от кого-нибудь еще», — эта мысль была на удивление приятной.

Фрэнк так и не появлялся. Я еще не придумал, что делать дальше, но твердо решил в полицию не ходить. У меня не было душевных сил на то, чтобы в деталях рассказывать полицейским о преступлении и отвечать на их вопросы. «Слишком много возни», — пробормотал я и неожиданно для себя негромко хохотнул. Если я пойду в полицию, то мне придется провести там, по меньшей мере, полсуток. Они же будут брать у меня показания и все такое. А я, между прочим, работал сопровождающим «по-черному», без соответствующего разрешения. И это, без сомнения, полицейским не понравится. Так что еще и Ёкояме может здорово попасть. Мама тоже расстроится… Мне это нужно? Я мало того что без работы останусь, так меня еще и на учет поставят в полиции. Я же знаю, как они работают. Меня, скорее всего, запишут в соучастники. «Мама ужасно расстроится…» — еще раз подумал я и вдруг вспомнил об убитой девушке номер три и дядечке «Mr. Children». И о других убитых. У них ведь, наверное, тоже была семья. Я увидел — как наяву — их трупы, припомнил во всех деталях сцену убийства.

Неожиданный моментальный флэшбэк: все, что я пережил в клубе, пронеслось у меня перед глазами, но теперь это не вызвало во мне испуга и отвращения. Я вспомнил все, вплоть до хрустящего звука, с которым сломалась шея обожженного дядечки, но вместе с этим воспоминанием мне в голову пришла мысль, что это нормально, что такой звук всегда бывает, когда человеку ломают шею. Наверное, у меня было что-то вроде паралича чувств. Потому что я хотел, но никак не мог заставить себя пожалеть этих зверски убитых людей. Во мне абсолютно не было сострадания.

С Фрэнком я провел два дня, а с его жертвами познакомился буквально только что. По крайней мере, не раньше, чем мы пришли в этот клуб. «Может быть, я в какой-то мере отождествляю себя с Фрэнком, и именно поэтому не чувствую ни малейшей симпатии к убитым им людям?» — подумал я. Эта мысль мне не понравилась. Какой-то слишком простой и однобокий подход. Фрэнк мне неприятен. Мне совершенно нет до него дела. Если его посадят в тюрьму или убьют, я вряд ли буду об этом печалиться. Но мое отношение к Фрэнку никак не влияет на мое отношение к его жертвам. Они и до смерти были какими-то неживыми. Словно роботы или огромные куклы.

Например, девушка номер два сказала, что пришла в этот клуб, потому что ей было одиноко. Она не знала, чем заглушить это одиночество, и не нашла ничего лучше, кроме как прийти в клуб знакомств, чтобы потрепаться с кем-нибудь.

В случае с девушкой номер три — похожая история. Распевать в полном одиночестве песни Амуро Намие! Все это только от того, что люди сами не знают, чего они хотят.

Когда дядечка «Mr. Children» склочничал с девушкой номер пять, он особо не выбирал выражений: «По тебе же сразу видно, — орал он, — что ты в сексе по телефону работаешь. Я вас всех как облупленных знаю». И что она ему на это сказала? «Конечно-конечно, по мне сразу видно». — И улыбнулась, окончательно втоптав этим в грязь свое человеческое достоинство.

А хозяин заведения? Типичный обитатель Кабуки-тё — мужчина с абсолютно атрофированным чувством ревности, да и вообще поразительно бесчувственный. Он с легкостью мог простить и своей подруге, и подругам своих друзей даже самую обидную измену — измену с незнакомцем.

Официант с пирсингом, как ни посмотри, был просто одним из многочисленной породы молодых людей, косящих под музыкантов.

Такие, как он, чаще всего ни черта не смыслят в музыке и не особо стремятся к расширению своего музыкального кругозора. Они просто продолжают по инерции заниматься чем-то, к чему их подталкивает ближайшее окружение, будь то друзья или семейный круг.

Все эти люди из клуба знакомств жили не своей волей, а по чьей-то указке. Словно они были созданы для того, чтобы своим существованием иллюстрировать всякие социальные стереотипы. Мне было неприятно находиться среди этих людей, они наводили меня на мысль о том, что внутри у них не кровь и плоть, как у живых существ, а опилки и куски поролона, которыми раньше набивали мягкие игрушки. И даже когда я стал свидетелем их смерти — увидел, как медленно и вязко течет из раны кровь, услышал треск ломаемой кости, — это выглядело как-то нереально и не очень-то меня убедило. Я же помню, что единственное, о чем я подумал при виде истекающей кровью девушки номер пять, это то, что ее кровь больше всего похожа на соус для сашими.