Проклятье Адмиральского дома - читать онлайн книгу. Автор: Наташа Ридаль cтр.№ 4

– Вы просто мне завидуете, – фыркнул младший брат.

Джозеф, привыкший подмечать всякие мелочи, отметил про себя, что на доли секунды на лице Чарльза Стаффорда отразилось не то беспокойство, не то раздражение: он быстро взглянул на Артура и опустил ресницы. Чарльз производил впечатление угрюмого молчуна, погруженного в собственные мысли. Он был на четыре года моложе брата и гораздо привлекательнее, правда, отличался склонностью к полноте, но она ему даже шла. Его жена Оливия выглядела рано постаревшей и не слишком опрятной дамой, а ее глаза странным образом придавали лицу сходство с бассет-хаундом. Джозеф всегда безотчетно жалел собак этой породы, хотя и осознавал, что выражение грусти на собачьей морде – всего лишь иллюзия.

– Мы все гордимся нашим мальчиком, и особенно Анна, – произнесла Оливия, разворачиваясь к Уильяму. – Твоя матушка явилась мне прошлой ночью. Это знак: о Дональде скоро заговорит весь Лондон.

– Умоляю, Оливия, не начинай, – поморщился Чарльз.

Тринадцатилетний сын Джейн хихикнул и тут же получил подзатыльник от старой миссис Стаффорд, которая сидела рядом с ним. Хезер, бывшая актриса мюзик-холла, оказавшаяся смешливой молодой леди, покосилась на Оливию и заметила как бы невзначай:

– Странно, что Анна никогда не является Артуру. В конце концов, она была его женой.

Уголки губ Найджела снова дрогнули, но Джейн, взглянув на сына, нахмурилась и покачала головой.

– У Артура нет моих способностей, – совершенно серьезно ответила Оливия. – Только настоящий медиум может вызывать духи умерших и разговаривать с ними!

Лицо Чарльза вытянулось, после неловкой паузы он с виноватой улыбкой обратился к гостям:

– Уверен, вам у нас понравится… Послезавтра Хезер устраивает небольшой прием, будут танцы и игра в шарады… Когда дом полон молодежи, он вновь становится таким, каким был в моем детстве. И я снова, как в детстве, ожидаю, что безумный адмирал вот-вот начнет палить из пушек.

Художественная галерея Гэри Лоусона пользовалась большой популярностью у лондонцев. Сколотив немалое состояние в Филадельфии, предприимчивый коллекционер вернулся в Лондон и купил помещение из трех просторных залов на Слоун-сквер. Он выставлял и продавал картины представителей английского романтизма, французских импрессионистов, американских денди образца «Fin de siècle» вроде Сарджента с его скандальным портретом мадам Икс ³. Лоусон считался покровителем молодых художников, и Дональд Стаффорд с гордостью рассказывал знакомым, что его «открыл» такой уважаемый знаток живописи.

Разумеется, Дональд тут же бросился высматривать собственные работы, увлекая за собой Ирэн и Джозефа. Ему не терпелось услышать лестный отзыв от новых знакомых. Уильям и Эмили переглянулись и закатили глаза, Джейн Андервуд, пряча улыбку, направилась в зал, где висели полотна прерафаэлитов.

Едва взглянув на картины юного Стаффорда, Джозеф понял, чем был вызван скептицизм друга: щедрые мазки краски на холсте являли собой откровенное и весьма дилетантское подражание Клоду Моне.

– Ну? Что скажете? – Дональд требовал оценки своего творчества, его глаза лихорадочно блестели.

– На мой взгляд, этим полотнам недостает цветовой гармонии и акцентов, точнее, они разбросаны повсюду, что весьма затрудняет восприятие, – осторожно сказал Джозеф.

– Полагаю, именно в этом и состоит задумка автора, – Ирэн одарила художника своей ослепительной улыбкой. – Современное искусство призвано сломать привычные рамки восприятия цвета, не так ли, Дональд?

Ее низкий голос слегка вибрировал. Раз погрузившись в его глубины, было невероятно сложно вынырнуть на поверхность. Дональду явно не хватало воздуха. Не сводя глаз с Ирэн, он начал сбивчиво рассказывать о своей технике и новизне идей. Уолш пожал плечами и незаметно отошел от них. В другом зале он заметил мисс Стаффорд. Она рассматривала пейзаж, в котором молодой человек без труда узнал сдержанную манеру Джона Констебла.

Эмили повернула голову и приветливо улыбнулась Джозефу.

– Вы уж простите меня, мистер Уолш, но я не люблю прерафаэлитов. Мне больше по душе монотонные английские пейзажи с их скупостью красок и игрой света и тени. Между прочим, Констебл жил в Хэмпстеде и даже запечатлел Адмиральский дом на нескольких полотнах.

– Вот бы их увидеть! Но разве мы не договорились обращаться друг к другу по имени?

– Так значит, вы не сочли меня чересчур дерзкой? Уильям столько о вас рассказывал, что имя «Джозеф» само срывается с моих губ.

Лукавый взгляд из-под пушистых ресниц – и студент почувствовал странную неловкость. Он машинально пригладил каштановые волосы, вьющиеся от природы, что доставляло их обладателю немало хлопот с укладкой.

– Я уговаривала дядю Чарльза купить картину «Романтический дом в Хэмпстеде», но она стоила слишком дорого, и в итоге ее приобрел отец Ирэн. Миссис Грант обожает Констебла.

– Что ж, вы можете любоваться полотном, бывая у подруги.

– Гранты уже полгода не устраивают приемов из-за траура по младшей сестре Ирэн. Мы это не обсуждали, разумеется, но поговаривают, что бедняжка покончила с собой: перед Рождеством ее тело достали из озера Серпентайн в Гайд-парке. Как вы понимаете, она не стала бы купаться зимой.

– Мне жаль это слышать, – искренне сказал Джозеф.

Не сговариваясь они перешли к другой картине, делая вид, что сосредоточены на изучении деталей. Тем не менее Уолш то и дело поглядывал на Эмили, в профиль она казалась еще очаровательнее. Молодые люди не заметили, как мимо них прошел владелец галереи собственной персоной.

Лоусон уже побеседовал с Дональдом и теперь направлялся к его тетке, которую заметил у полотна Миллеса.

– «Мариана», – протянул коллекционер, озвучив название картины.

Глядя на женщину, изображенную в синем бархатном платье у окна, Джейн о чем-то задумалась, поэтому не заметила, как он подошел, и слегка вздрогнула.

– Мистер Лоусон.

– Миссис Андервуд, – поклонился коллекционер.

Это был человек пятидесяти с небольшим лет, невероятно подвижный и всегда говорящий то, что от него хотели услышать. Его внешность и личные качества делали его идеально подходящим под определение «скользкий как уж». Подобная малоприятная ассоциация неизменно возникала у Джейн при встрече с ним.

– Как любопытно, однако, что вас заинтересовала именно эта работа Миллеса, – заметил Лоусон. – Перед нами женщина, во взгляде и позе которой сквозит нереализованное чувственное желание. Вам, конечно же, известно, что художник обратился к пьесе Шекспира «Мера за меру», изобразив Мариану, отвергнутую Анджело и живущую в уединении в тоске по своему возлюбленному.