Охотница за снами - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Рябинина cтр.№ 23

- О нас. Мы… - я запнулась, не зная, как это назвать.

- Занимались любовью? – губы Андрея опустились от шеи к груди.

- Вы тоже так говорите? – удивилась я. – У нас есть точно такое же выражение, но его используют, только когда действительно…

- Любят друг друга? Нет, у нас так говорят обо всех. Не все, кто этим занимается, друг друга действительно любят. Это просто слова. Хотя есть и другие.

- Тогда зачем эти, если это неправда?

Он задумался, а я вдруг почувствовала хорошо знакомую тянущую боль в пояснице, которая эхом отозвалась в животе.

Луну не обманешь!

- Прости! – я высвободилась из-под его руки, встала и, накинув рубашку, быстро собрала свою одежду.

- Тайра, что случилось?

Не ответив, я вышла из комнаты и поднялась наверх. Как бы еще управиться с этими мягкими палочками? Неужели они действительно помогают? Наверно, да, иначе не продавали бы.

Когда я вышла из душа, Андрей ждал в моей комнате, разглядывая ларну в клетке.

- Тайра! Я тебя чем-то обидел? – он повернулся ко мне.

- Нет, просто… - я почувствовала, что краснею до самых пяток.

Андрей нагнулся, снял с моей штанины прицепившуюся половинку ярко-зеленой обертки и показал мне. Я зажмурилась.

- Дурочка, - он обнял меня, потерся носом об ухо.

- Что это значит? – пробормотала я, не открывая глаз.

- Глупая девочка. У вас об этом нельзя говорить?

- Нет. Не принято.

- Но в этом нет ничего стыдного. Самая обычная вещь. Тем более если люди, - он усмехнулся едва слышно, - занимаются любовью. Да и вообще я понял вчера. Насчет луны и последних дней. Здесь у женщин все так же. Только не всегда все четко. Поэтому и спросил, уверена ли.

Мы это обсуждаем?! И я еще не умерла от стыда? Кажется, нет.

- Нет, у нас строго по луне. Поэтому мало случайных детей, которых не хотели.

- Уже неплохо. Ты можешь завтрак приготовить? Я пойду душ приму.

На улице снова шел дождь, на веранде было сыро и холодно, поэтому я накрыла стол на кухне. Сначала я думала, что научиться обращаться со всем, что там находится, невозможно, но это оказалось довольно легко. Если не задумываться, как именно все работает.

Не задумываться… Если б можно было так же легко не думать о других вещах. Например, о том, как я буду здесь жить одна, когда Андрей уедет в город. За последние три года я привыкла к одиночеству. Скорее, пугали люди. Такие, к примеру, как толстый сосед. Но сейчас мне было страшно представить, что придется день за днем ждать, когда у Андрея будут… как он сказал? Выходные. Чтобы снова его увидеть.

Дождь не прекращался весь день. Мы лежали, обнявшись, на диване в большой комнате, смотрели, как горит огонь в каменной печи – камине. Монотонный шум за окном убаюкивал, тем более, ночью мы не так уж много спали. Я то и дело проваливалась в мягкую дремоту с обрывками снов.

Это тоже было мне в новинку. В нашем мире днем ложились, только если очень сильно уставали и хотели дать отдых телу – не мыслям. Да и в целом такое вот приятное безделье считалось чем-то предосудительным. Если я не уходила на охоту, всегда находились какие-то домашние дела. Мать, когда была жива, учила меня всякому женскому рукоделию, но оно не слишком увлекало. Если подумать, все это было лишь способом чем-то заполнить время от рассвета до заката, когда уже можно лечь в постель. Вовсе не для того, чтобы заняться любовью. Это считалось делом дневным. А если с вечера – то побыстрее, без долгих ласк до и после. Чтобы не отнимать драгоценное время у сна.

Мы даже обедать не стали – перекусили чем-то на скорую руку, так не хотелось выбираться из этого теплого ленивого блаженства. Разговаривать, целоваться, просто наслаждаться близостью – пусть и не в полном смысле, но хотя бы уже только тем, чтобы быть рядом и касаться друг друга.

- Знаешь, Тайра, - Андрей задумчиво наматывал на палец прядь моих волос. – Все-таки очень странно у вас с этими ларнами. Я сегодня утром смотрел на нее и все пытался понять, что же это такое. Живое существо или нет.

- Точно никто не знает. И откуда они взялись – тоже. Помнишь, я рисовала миры вокруг Ноаны? Так мы называем солнце. Считается, будто пять столетий назад что-то произошло. Один из миров погиб, и по всем остальным прокатилась волна. Мы называем это Великое бедствие. Были наводнения, пожары, засуха, неизвестные до того времени болезни. А потом люди перестали видеть сны. И только с помощью ларн смогли делать это снова.

- То есть до этого самого бедствия ларн не было? – Андрей приподнялся на локте и посмотрел на меня внимательно.

- Нет. Леса, где они водятся, были самыми обыкновенными. И стрелец там тоже не рос.

- Большие Леса?

- Я не знаю, как сравнить с вашими мерами. Вокруг, по опушке, их можно обойти примерно за трое суток.

- Значит, не слишком большие… Очень интересно.

Я рассказала Андрею все, что знала о ларнах. Наверно, это заняло бы меньше времени, если бы мне не приходилось останавливаться и подбирать с его помощью нужные слова. Или чтобы в очередной раз поцеловаться. Иногда останавливал меня он, задавал вопросы. Когда я закончила, уже опустился вечер. Комнату освещали только языки пламени в камине. Дождь не прекращался, но в доме было так тепло и уютно, что я, наверно, согласилась бы, чтобы он шел вечно. Чтобы вот так сидеть с Андреем вдвоем…

Я снова вспомнила согру, которую у нас считали колдовским цветком, способным вызывать чувственное влечение. Она росла очень быстро, оплетая любую опору гибкими побегами. Летними ночами на них распускались белые цветы, похожие на звезды, тонкий запах которых дурманил и наводил на нескромные мысли. С Энгардом мы были как два растущих рядом куста стрельца, объединившихся в охоте и черпающих в этом силу. С Андреем я хотела стать согрой – и не только в момент близости. Обвивать собою и просто быть рядом. Опьяняя и вызывая желание…

Любовь? Пока об этом думать было еще слишком рано. Но я хотела любить его и знала, что смогла бы полюбить. Я любила Энгарда – как бы там ни было. Если человек уверен в том, что любит, значит это любовь. Но сейчас – я не боялась это признать – чувствовала себя намного более счастливой, чем после первой встречи с Энгардом.

Когда я закончила свой рассказ, Андрей ничего не сказал, но вернулся к этой теме, как только мы приготовили ужин и сели за стол.

- Скажи, а известно, сколько времени прошло после бедствия до того момента, когда люди перестали видеть сны?

- Точно нет, - я задумалась, вспоминая то, что знала. - Само бедствие продолжалось около десяти лет. А после него сны изменились. Рассказывают, что сначала они стали спутанными, неясными. Наверно, такими, как здесь у вас. А потом и вовсе исчезли. Может, за пять лет или за десять.