Чан Кайши - читать онлайн книгу. Автор: Александр Панцов cтр.№ 20

Китайских коммунистов в то время насчитывалось немного: всего 53 человека, но они были полны решимости радикально преобразовать Китай, направив его по пути советского большевизма. Коминтерновскую идею единого антиимпериалистического фронта восточных коммунистов и националистов, выдвинутую Лениным еще летом 1920 года, они решительно отвергали. Маринг и Никольский пытались их вразумить, но безрезультатно.

Поездка на юг и беседы с Сунь Ятсеном и другими руководителями Гоминьдана, в том числе Чэнь Цзюнмином, знакомство с достижениями гоминьдановцев в организации рабочего движения в Кантоне укрепили решимость Маринга способствовать тому, чтобы лидеры КПК отказались «от своего одностороннего положения по отношению к Гоминьдану». Более того, Маринг считал, что китайским коммунистам следует войти в суньятсеновскую партию, чтобы «развить политическую деятельность внутри Гоминьдана». Таким путем, полагал он, КПК будет легче связаться с рабочими и солдатами Южного Китая, где власть находилась в руках сторонников Сунь Ятсена. Разумеется, КПК не должна была «отказаться от своей самостоятельности».

Инициатива Маринга о вступлении коммунистов в Гоминьдан получила одобрение Сунь Ятсена, а также рада других руководящих гоминьдановских деятелей, которые заверили представителя Коминтерна, что не будут препятствовать коммунистической пропаганде внутри своей партии. К межпартийному же сотрудничеству Гоминьдана и КПК Сунь Ятсен отнесся пессимистически.

Маринг уехал из Гуйлиня в середине января 1922 года, как раз тогда, когда Чан Кайши с Дженни прибыли в ставку Сунь Ятсена. Чан, похоже, разминулся с посланцем Москвы: иначе он отметил бы встречу в дневнике. Возможно, впрочем, что Сунь не захотел посвящать Чана в свои политические дела, а потому не представил его Марингу. В то время он стремился использовать Чана лишь как военного советника, ценя его талант штабиста и стратега.

Для политических же консультаций у Суня имелись Ху Ханьминь и Ляо Чжункай, оба щуплые, в чем душа держится, но необычайно энергичные и одаренные. Ху, родившийся в 1879 году, блестящий публицист и бесстрашный революционер, был особенно близок к Суню. Редактор главного органа «Объединенного союза» — журнала «Народ», он во время Синьхайской революции стал военным губернатором Гуандуна, а потом потерял свой пост, выступив против Юань Шикая. Ляо, бывший на два года старше Ху, тоже участвовал в революции, смело боролся с Юанем, и Сунь отдавал должное его организаторскому таланту. Очень ценил Сунь и Ван Цзинвэя, лучшего оратора партии, ставшего знаменитым в 1910 году, когда организовал покушение на маньчжурского князя-регента Цзайфэна. Покушение, правда, не удалось, Вана, которому в то время было 27 лет, приговорили к пожизненному заключению ^[18], и только Синьхайская революция освободила его. Эти трое революционеров входили в мозговой штаб Сунь Ятсена со времени основания «Объединенного союза» и по своему положению в партии были выше Чан Кайши. В то время они, особенно Ляо и Ван, горячо поддерживали развитие отношений Гоминьдана с Советской Россией.

Чан прибыл к Суню полный энергии, с детально разработанным планом Северного похода. Но вскоре обнаружил, что никаких надежд на военную экспедицию нет. Хотя у Сюй Чунчжи и союзной с ним Юньнань-гуйчжоуской армии было 30 тысяч солдат и офицеров, но у Суня не имелось ни достаточных средств, ни вооружения. А командующий Гуандунской армией Чэнь Цзюнмин был по-прежнему против Северного похода, хотя и обещал прислать деньги и оружие. Однако в последний момент обманул и в конце марта 1922 года даже организовал убийство суньятсеновского посредника, ведшего переговоры в Гонконге о приобретении вооружения.

Чан тут же предложил Сунь Ятсену послать карательную экспедицию против Чэнь Цзюнмина, находившегося в Кантоне, но Сунь не согласился. Он лишь сместил Чэнь Цзюнмина с постов командующего армией, губернатора Гуандуна, военного министра и министра внутренних дел кантонского правительства. Он не хотел нести ответственность за развязывание войны с генералом Чэнем. В апреле злой и раздраженный Чан подал в отставку и вместе с Дженни, несмотря на уговоры Суня, уехал в Шанхай, куда прибыл 27 апреля. Оттуда он отправился на берег озера Тайху, в город Хучжоу (провинция Чжэцзян), на могилу своего «кровного брата» Чэнь Цимэя. По-видимому, хотел излить старому другу все обиды, скопившиеся в душе за последнее время.

Между тем вооруженный конфликт между Сунем и генералом Чэнем назревал. Получив приказ о снятии его со всех постов, Чэнь Цзюнмин немедленно выехал из Кантона в Хуэйчжоу, главный город Восточного Гуандуна, своей малой родины. В начале 1922 года противоречия Чэнь Цзюнмина с Сунь Ятсеном настолько обнажились, что не укрылись от глаз Маринга. «Его отношение к Сунь Ятсену <уже тогда> было очень негативное», — докладывал позже в Москву Маринг. Чэнь стал настаивать на отставке Сунь Ятсена.

9 мая Сунь Ятсен объявил о начале Северного похода против милитаристов Цзянси, и верные ему войска под командованием Сюй Чунчжи перешли границу этой провинции. Сунь с товарищами настойчиво звал Чан Кайши вернуться. Но Чан закусил удила и бомбардировал телеграммами Суня и других вождей Гоминьдана из своего шанхайского далека. Он твердил о необходимости покончить с Чэнь Цзюнмином, считая это необходимым условием успешного осуществления Северного похода. Даже писал самому генералу Чэню, призывая его «ради нашей прежней дружбы… уйти в отставку раз и навсегда или по крайней мере на какое-то время».

Скорее всего, он сознательно обострял ситуацию. И делал это, несмотря на неоднократные просьбы товарищей по партии «прекратить требовать от нашего вождя атаковать генерала Чэнь Цзюнмина». «Твои многочисленные письма и телеграммы, — писал ему, например, Ху Ханьминь, — …вызовут только великое смущение умов… Множество ложных слухов <о намерении Сунь Ятсена нанести удар по Чэнь Цзюнмину> уже поползло. И хуже всего то, что если Чэнь Цзюнмин поверит этим сплетням, Кантон легко превратится в кровавое поле брани».

Так, собственно, и случилось. В ночь с 15 на 16 июня 1922 года сторонники генерала Чэнь Цзюнмина подняли мятеж против Сунь Ятсена. Суню и его жене чудом удалось бежать из дворца под грохот артиллерийской канонады. Жена нашла убежище у друзей в Линнаньском университете, на противоположном от Кантона южном берегу реки Чжуцзян (она была беременна, и в ту ночь у нее случился выкидыш). Сунь же укрылся на борту военного корабля «Юнфэн», стоявшего на кантонском рейде Чжуцзяна. Оттуда он, близкий к самоубийству, 18 июня отправил телеграмму Чан Кайши (для конспирации указав адресатом сына Чана, Вэйго): «Ситуация в Гуандуне критическая. Нет никого, кто возглавил бы армию. Дело не терпит отлагательств. Немедленно приезжай». Подобные телеграммы Чану направили Ван Цзинвэй и еще один близкий к Сунь Ятсену человек, Линь Емин.

— Я предупреждал! Я предупреждал! — кричал Чан, получив их. И приказал Дженни: — Собирайся! Мы отплываем в Кантон немедленно!

Он тут же написал «цикаде» Чжану, чтобы тот позаботился о его семье в случае его гибели, взял у председателя Шанхайской палаты — соратника Суня — 60 тысяч китайских долларов и 25 июня вместе с Дженни был уже на борту парохода, отправлявшегося из Шанхая в Кантон, куда прибыл через четыре дня.