Переворот - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Игоревна Елисеева cтр.№ 44

Граф говорил и говорил, запугивая императрицу новым бунтом, который, если верить его словам, должен разразиться, чуть только Като выйдет из дворца.

Потёмкин сразу понял, что Екатерина слушает советника вполуха. Но она колебалась, это было заметно и по неуверенным интонациям в голосе, и по позе — опущенные плечи, ссутулившаяся спина. Случившееся нанесло ей слишком сильный удар, чтоб она могла от него быстро оправиться.

Наконец Её Величество махнула рукой и сдалась.

— Будь по-вашему, — сокрушённо бросила она. — Зовите Екатерину Ивановну, пусть поможет мне раздеться. Я никуда не поеду.

Панин торжествовал победу. Он удалился с видом печальной значительности. Императрица запёрлась в кабинете. А Гриц решил сам отправиться в монастырь и лично убедиться в правдивости слов графа.

Никаких толп, разгоняемых патрулями, он не обнаружил. Камней тоже. Однако настроение людей на улицах показалось ему подавленным. Стоя у лавок, народ шептался и был мрачен. Похмельный город проснулся злым, обнаружил стёкла побитыми, а императора в гробу, и искал, на ком бы выместить раздражение за случившееся. Виноватой могли почесть Екатерину.

Её вчерашние союзники умело подсовывали черни этот вывод. Побывав у гроба, Потёмкин понял, почему Панин и другие сенаторы, возможно, замешанные в деле, не хотят шествия Её Величества к телу супруга. Она не должна была увидеть, с какой поистине дьявольской откровенностью каждая деталь кричала о насильственной смерти Петра.

Вернувшись в Зимний, Гриц застал Екатерину в Ореховом кабинете.

— Вы были там? — без всякого приветствия спросила она. — Не отрицайте. Я по глазам вижу, что были. Ну как он?

Что можно было сказать о покойнике? Лежит.

— Много ли людей у гроба? Плачут? — не дождавшись ответа, продолжала императрица. — Поносят моё имя?

Ему пришлось рассказать. Максимально мягко, но всё же правду. Гриц не считал возможным обманывать государыню. Когда она слушала описание внешнего облика мертвеца, редкие слёзы закапали у неё из глаз.

— Они меня обманули, — наконец сказала Като. — Впрочем, если человек не хочет обмануться, его не обманут. — Она понизила голос почти до шёпота и призналась: — Я сама боюсь выходить из дворца. Сижу тут, как мышка. Во мне не осталось ни капли воли, чтоб противостоять им. Они нас задавят.

Такой растерянной и несчастной Потёмкин не видел её никогда. Даже в день получения известия о смерти Петра Фёдоровича. Казалось, беда согнула Екатерину не сразу, а постепенно, с каждым часом давя на плечи всё сильнее. Когда пришло полное осознание всей глубины катастрофы, императрицей овладела паника.

— Ваше Величество, — Гриц опустился перед ней на колени. — Вы не должны сдаваться.

Он сказал глупость. Она уже сдалась.

— Вам осталось только заверить меня, что всё будет хорошо, — усмехнулась женщина.

— Всё будет хорошо, — эхом повторил он. — Разве есть какие-то сомнения?

Като закрыла лицо руками и рассмеялась не без ноток безумия в голосе.

— С какой стати? Почему всё должно быть хорошо, когда сейчас так плохо? — Она захлебнулась и начала кашлять, потом икать. Потёмкин понял: так у неё проявляется истерика. Очень тихо. Он бы даже сказал — деликатно.

— Почему? — повторила Екатерина, словно не могла взять в толк смысла происходящего.

— Потому что я люблю вас, — твёрдо сказал Потёмкин. И сам удивился, как легко, естественно выронил из сердца то, что хранил за семью печатями, — Я люблю вас. Не могу больше скрывать. Нужна моя жизнь — возьмите. Только не страдайте так.

Екатерина подняла на него удивлённые, полные застоявшихся слёз глаза. Всё, что он говорил, было не к месту. Не ко времени. И не могло никак помочь. Но странное дело, она почувствовала облегчение.

— Быть может, нас всех завтра сметёт новой волной беспорядков, — продолжал Потёмкин. — Я хочу, чтоб вы знали. Не хочу погибнуть, так и не сказав...

— Я знаю, — мягко произнесла Като, касаясь его щёки согнутым пальцем. — Я не слепая. — Она говорила с ним, как с ребёнком, ласково и вместе с тем строго. — Но я не свободна, Григорий Александрович. Вспомните об этом. Если вы хотите и впредь оставаться моими другом, спрячьте свои чувства поглубже. Они могут задеть близких нам обоим людей. И лишить меня покоя.

Гриц склонил голову.

Его отвергали. А чего он, собственно, ожидал? Что императрица бросится ему на шею? Оставит ради него Орлова? Решит изменить свою судьбу в самый неподходящий момент и с самым неподходящим человеком?

— Не сожалейте о том, что сказали. — Екатерина встала и прошлась по комнате. — Я ценю откровенность. А поддержка, оказанная мне в трудную минуту, дорога вдвойне. Так вы полагаете, кризис минует, Григорий Александрович?

Её голос звучал на удивление бодро. В нём появился вызов и даже победные нотки. Потёмкин не поверил своим ушам. Как мало, оказывается, нужно, чтобы ободрить женщину! Восхищение и преданность, проявленные открыто. Сознание собственной власти над чьим-то сердцем необходимо ей, чтобы жить.

Хорошо, если так. На этот случай он всегда будет рядом.

Однако Екатерина рассудила иначе.

— Вам надо немедленно вернуться в полк, — сказала она. — Мало ли какие там могут случиться разговоры между солдатами. Нельзя позволить нашим врагам завладеть умами гвардейцев и вновь взбунтовать их, теперь уже против нас.

Потёмкин был согласен с ней, хотя и скрепя сердце оставлял императрицу одну. Она вот-вот надломится. И Гришан, как назло, куда-то запропал.

Орлова действительно не было во дворце. Он показал себя не с лучшей стороны — ушёл в запой. Тёмный. Одинокий. Не знал, как смотреть людям в глаза. Что говорить в полку. Чем отвечать на упрёки «обманутых» товарищей? К нему на Малую Морскую уже несколько раз посылали, но он запер дверь и для верности привалил её изнутри кадушкой с огурцами.

Отчаявшись привести брата в чувства, Алехан направился во дворец. Он ненавидел всех вокруг и в первую очередь Гришку. Страдает, как благородный! Можно подумать, что сам придушил императора! Это его, Алексея, сейчас надо откачивать и ставить на ноги! «Обо мне и речи нет! Лех туда, Лех сюда. Я всё выдержу. У меня душа, как дублёная кожа. Не порвётся, не лопнет!»

Алехан болезненно желал, чтоб ему сейчас подвернулся под руку кто-то из своих. Лучше Потёмкин. В нём одном он встречал хоть какое-то сочувствие. Вылить другу на голову ушат помоев из своего раздражения и кучи неприятных известий — вот от чего Орлову полегчало бы.

Да, он хотел видеть именно Потёмкина. И он его увидел. В Ореховом кабинете императрицы, куда по-прежнему была неплотно прикрыта дверь. Гриц стоял на коленях и говорил Като такие вещи, от которых у Алексея потемнело в глазах. А Екатерина благосклонно кивала и улыбалась ему.

«Предатель! Негодяй! Изменник! В такой момент ставить Орловым ножку! Стараться оттереть от государыни! Заменить Гришана собой! Ох, не вовремя ты, братка, запил! Тут твою бабу, как тёлку, со двора уводят. Ну, Гриц, ну враг, цыган-конокрад проклятый!»