И оживут слова. Часть II - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Способина cтр.№ 30

Я успела подумать о том, что хочу узнать что-нибудь важное из прошлого Миролюба и его отца, что-то, что позволит разгадать тайну рисунка и заодно пластины с надписью на старо-кварском, потому что мне вдруг показалось, что это — вещи одного порядка, а потом меня утянуло в сон.

***

Мне снился Миролюб. Причем был он подростком. Обрывочные картинки просто взрывали мозг красками и даже запахами. Пахло скошенной травой и дождем. Миролюб улыбался юной девушке, и, судя по одежде, девушка не принадлежала знатному роду. Улыбка Миролюба была не той, которую привыкла видеть я. Не было в ней ни тени смущения, ни искры веселости. Она была четкая, выверенная. Впрочем, княжич все равно был красив даже с этой неискренней улыбкой. И девочка так считала — я точно видела. Ее пальцы робко скользили по щеке княжича, медный браслет, слишком большой для ее запястья, сполз почти до локтя, обнажив тонкую загорелую руку. К счастью, на моменте их жаркого поцелуя картинка сменилась, и я увидела Миролюба ребенком.

Он стоял напротив троих таких же мальчишек и зло щурился, а на щеках алели яркие пятна. На нем была нарядная крашеная рубаха, а на мальчишках — изрядно поношенные, местами прохудившиеся.

— Повтори, что сказал! — звонким голосом потребовал Миролюб.

Ему ответили дружным смехом, и один из мальчишек, тот, что был постарше, прокричал:

— Ты и так слышал, калека!

После этих слов Миролюб бросился разом на троих обидчиков. И не было в тот момент ни охраны рядом, ни дружины за спиной.

Картинка сменилась, и мне оставалось только догадываться, чем закончилось дело.

В большой комнате сидел Любим в нарядной одежде, при мече. Перед ним склонились люди в дорогих одеждах. Наверное, какие-то заморские послы. За правым плечом Любима стоял Миролюб. Я не могла точно определить его возраст. Вероятно, чуть меньше двадцати. Сидевший князь загораживал левую часть тела сына, и легко было поверить в то, что у Миролюба обе руки. Я снова поймала себя на ставшей уже привычной мысли, что он выглядит очень сильным и уверенным. Но вот кто-то из купцов протянул свиток, и Любим коротко кивнул. Миролюб тут же вышел из-за его плеча и спустился по ступенькам принять свиток. Посол бросил взгляд на заправленный за пояс рукав рубахи. В его взгляде мелькнула смесь жалости и брезгливости. На лице Миролюба не отразилось ничего.

Потом я увидела Миролюба с девушкой: светловолосой, курносой и босоногой. Она, хохоча, убегала по лугу, а он со смехом пытался ее догнать. И казалось, что, стоит лишь догнать, вовек не отпустит. Но девушка бежала быстро. То ли вправду была так легконога, то ли он нарочно поддавался. Наконец она наколола босую ступню и, поджав одну ногу, повалилась на траву. Он догнал, упал на колени, осторожно обхватил ладонями девичью ступню, и я вдруг осознала, что это не Миролюб. Юноша очень нежно гладил пострадавшую ступню двумя ладонями, пока девушка смеялась и отталкивала его руки. Я смотрела на мальчика из моего давнего видения. На его виске не было белой пряди. И глаза были синими-синими. А во взгляде смех и беззаботность. Та, которой я ни разу не видела у Миролюба.

Мысли во сне ворочались словно нехотя, будто вязли в чем-то, но мне очень хотелось узнать, что стало с этим мальчиком. И еще до того, как картинка сменилась, в голове всплыл обрывок разговора Миролюба и Альгидраса:

«— Пластина дядьки моего Светозара.

—…дядьку-то не уберегла».

И я увидела мужчину, стоявшего на коленях и стягивавшего оторванным куском плаща грудь раненого человека. Одного взгляда на бледное лицо было достаточно, чтобы понять, что это — тот самый мальчик. Синие глаза, которые я только что видела смеющимися, неотрывно смотрели в небо, и я тут же поняла, что он мертв. Только мужчина, что держал его в своих объятиях, никак не желал этого признавать, повторяя, как заведенный:

— Малой, ну, ты что удумал, а? А как же курносая твоя? Малой, ну, а матери я что скажу?

И потом совсем шепотом:

— Светозар-Светозар! Как же я без тебя-то?

И когда мужчина вскинул голову с истошным криком, от которого леденело сердце, я поняла, что это Любим. Совсем молодой, моложе теперешнего Миролюба. И столько звериной тоски было в его крике, что я отчаянно захотела, чтобы картинка сменилась: не видеть, не слышать. Но, словно в насмешку, я продолжала смотреть на зажмурившегося Любима, который прижимал к себе тело младшего брата, баюкая его, как, возможно, делал когда-то в детстве. И у самой шеи погибшего мальчика солнечные блики тускло отражались от металлической пластины, идущей по краю доспеха. На ней были выбиты узоры. Только я уже знала, что это слова. «Да не прервется род». И сколько бы ни кричал сейчас Любим, Святыня не обманула. Несмотря на то, что мальчик умер, род не прервался. И пластина с надписью перешла дальше.

Я с усилием отвела взгляд от этой картины и увидела воинов, стоявших вокруг братьев. Некоторые были ранены, кто-то до сих пор сжимал в руках меч. Все они стояли скорбным кругом, ожидая, пока их предводитель встанет с колен. И мне почему-то казалось, что ждать им в тот день пришлось долго…

Я вынырнула из вязкого сна с колотившимся сердцем и долго смотрела в потолок. Все, как я заказывала. И Миролюб тебе, и Любим, и пластина. Только этого оказалось гораздо больше, чем я могла принять и осмыслить. Неужели каждый раз, желая узнать о ком-то из этого мира, я буду переживать вот такие моменты?

Я провела ладонью по лицу и даже не удивилась, ощутив влагу. Я зажмурилась, зажав рот ладонью, чтобы Добронега не услышала всхлипов, и скрутилась в клубок под сырым одеялом. Как же жалко мне было этого совсем юного и влюбленного мальчишку! И сердце разрывалось от мысли о Любиме. Как же ненавидеть его теперь? А Миролюб, который с годами зачерствел душой так, что и ухом не вел, слыша насмешки и видя жалостливые взгляды? Куда мне с моими глупыми переживаниями до них? Любовь безответная у меня была? Неудавшиеся отношения? Родители заставляли идти в медицинский? Да я же в своей жизни вообще ничего не видела!

Я снова всхлипнула и, не удержавшись, разрыдалась-таки в голос.

Дверь в мои покои скрипнула, и на пороге появилась Добронега.

— Что такое, дочка?

Вместо ответа я разрыдалась еще сильнее. Я не могла объяснить, отчего плачу. Ну как такое объяснишь?

— Мне сон приснился. Не помню какой. Просто…

Добронега ни о чем не стала расспрашивать. Просто села рядом и долго гладила меня по спутанным волосам. Запоздало я поняла, что она, вероятно, считает, что мне приснился плен. С одной стороны, я хотела ее успокоить, а с другой — малодушно понимала, что не буду ничего объяснять. Пусть уж лучше думает на кваров. Я всхлипнула и перехватила ее руку, поправившую на мне одеяло, прижала к пылающей щеке.

— Не сердись на меня, — попросила я.

— Не буду, дочка. Ну что ты удумала?

Добронега второй рукой пощупала одеяло.

— Ишь, взмокла вся. Надо сегодня постель вынести. Да переоденься давай, не то застынешь.