Алый закат в Лейкхерсте - читать онлайн книгу. Автор: Зоя Карпова cтр.№ 39

— Константин Иванович, как только мы нажмём кнопку «Пуск», что произойдет? — встрял в разговор Тарасик — четырнадцатилетний помощник Петра Лукича, исполняющий обязанности лаборанта.

— Что произойдет? Вернёмся к расчётам. После запуска зеркал, в каком виде нам предстанет картина бытия: в мнимом фокусе реальности нашего мира или альтернативного — сказать априори трудно.

— Почему? — спросил Тарасик.

— Очень просто. В ходе вычислений мы получили решение: «плюс, минус» мнимая единица, умноженная на квадратный корень из-под вот этого сложного и отрицательного выражения, — Кедров быстро написал мелом на доске конечную формулу. — Это, в свою очередь, может быть представлено разностью квадратов действительной и мнимой частей. Обычно мы говорим: положительный корень и есть единственное и правильное решение. Однако на практике природа не обязана выбирать то, что мы считаем верным. Отсюда и неоднозначность в ожидании результата эксперимента. Не исключено, что природа выберет другой корень.

— А следовательно, другой мир? — уточнил Пётр Лукич.

— Возможно, — Кедров поплевал на пальцы, стирая сильно крошащийся мел. — Судите сами. Первый фокус при окончательном вычислении — действительный, он нам известен и находится по эту сторону реальности. Это наш мир и такой, каким мы его видим. Второй фокус — мнимый. В этом мнимом фокусе реальности и гнездится ключ не только к пониманию происходящего, но и тайный шифр к изменению будущего. Я понятно излагаю?

— Почти, — вздохнул Тарасик.

Сотрудники обсерватории рассмеялись.

4

Зеркала Кедрова захватили небесный источник, многократно размножили его изображение и отразили друг в друге уходящими в бесконечность зеркальными коридорами. В фокусе выходной линзы появилось плазменное марево с изображением и слабым звуком.

Неизвестно в каком году, в главном кинотеатре Берлина крутили кинохронику. Фашистские войска под бравурную музыку маршировали на фоне кремлёвской стены. Над Красной площадью висели дирижабли с германскими флагами. На трибунах триумфально махал руками высший офицерский состав Третьего Рейха. Пафосный голос диктора повествовал о том, как с помощью армады цеппелинов, могущих нести сотни тонн бомб, Германия достигла желаемой победы в блицкриге. Камера приблизила кадр с ведущим цеппелином и надписью «Гинденбург». Однако нить накала на главной лампе установки Кедрова едва теплилась из-за недостаточного напряжения в электросети. Изображение медленно угасло, и плазменный экран с шипением растворился в воздухе.

Астрономы застыли в шоке.

— Какую же из реальностей мы видели? — спросила Евгения Ильинична и горестно потёрла виски.

— Трудно сказать, — пожал плечами Пётр Лукич. — Рассудим логически: план Гитлера одержать победу в блицкриге провалился. Сейчас зима, на фронте идут затяжные бои. Но мы не знаем, ведутся ли фашистами дальнейшие разработки и строительство гигантских цеппелинов. Здесь и кроется проблема.

— Выход есть, — с вызовом в голосе сказал Тарасик. — Нужно уничтожить производство цеппелинов на корню.

— И как вы себе это мыслите, молодой человек? — спросил Кедров и по-отечески усмехнулся.

— Вы создаёте в вашей системе отраженный от будущего луч и направляете его на другое зеркало-приёмник, в фокусе которого стою я. Мгновенно я перемещаюсь в прошлое, затем проникаю на «Гинденбург», а там действую по обстоятельствам.

— Наивное дитя! — всплеснула руками Евгения Ильинична. — Тарасик, вы языками-то хоть владеете?

— Английский и немецкий на бытовом уровне учил в спецшколе, хотел в «ИнЯз» поступать, да война помешала.

— Иного не дано, — с сомнением покачал головой Еремей Гаврилович и, выпятив грудь, решительным голосом заявил. — Я пойду с ним!

— Сумасшествие! — немедленно возмутилась Евгения Ильинична, она встала с табуретки, неверными шагами подошла к шкафчику с аптечкой и схватилась за пузырек с валерьянкой.

5

Ранняя зима 1941 года с арктическими ветрами и стылостью приспела в обе столицы совершенно некстати. Некоторые горожане, по разным причинам не уехавшие в эвакуацию, по простоте душевной все-таки надеялись, что летняя форма вермахта, не рассчитанная на русские морозы, авось затормозит наступление войск. Зря уповали на всегдашний «авось»! Суровая погода не только не остановила вражье рвение, но фашисты, получив из Берлина зимнюю одежду, бросились вести военные действия с удвоенной силой.

К счастью, с началом бомбежек Ставка Верховного Главнокомандующего под председательством Иосифа Виссарионовича Сталина из Кремля перебралась в старинный особняк на Мясницкой, близ Кировских ворот, еще летом, поскольку случился первый налет воздушных армад гитлеровцев на столицу. Когда же завыла сирена воздушной тревоги, все имеющиеся на тот момент силы противовоздушной обороны изготовились к бою: аэростаты заграждения, прожектористы, зенитные батареи и истребители. Собрав волю в кулак, у бойцов была одна задача — дать яростный отпор врагу в московском небе.

Не спали и штабисты. Одноэтажный домик в классическом стиле с портиком, постройки девятнадцатого века, скрытый за деревьями, не слишком привлекал чье-либо внимание ни с земли, ни с воздуха. Москва велика, всему миру известно, что правительство СССР обитает в Кремле за высокими стенами. Немецкие шпионы, чудом проникавшие в столицу, более приглядывались именно к Кремлю, наблюдая за охраной и за теми, кто входит и выходит, въезжает и выезжает из ворот на Красной площади. Маскировочные сетки укрывали крышу особняка так, чтобы сверху вражеский пилот не смог разобрать — дом виднеется под крылом самолёта или парковый лужок с подлеском. Но такое убежище, отвлекающее противника, могло быть только временной мерой.

— Иосиф Виссарионович, разрешите доложить? — постучал и тут же вошел в кабинет к Сталину начальник Генерального штаба маршал Шапошников.

Он вытянулся в струнку и приложил руку к козырьку. На добром русском лице маршала резко обозначились складки на лбу, след от постоянного недосыпа.

— Докладывайте, Борис Михайлович, — разрешил Сталин, оглядев собеседника. Как хороший руководитель, он неплохо владел физиогномикой и отметил про себя, что Шапошников много работает и не отдыхает почти.

— Вчера наши связисты успешно прокинули телефонный кабель и проверили пункт телеграфа. Аппаратура работает исправно. Кабинеты оборудованы, мебель расставлена, рабочая обстановка налажена, мы можем принять сотрудников в метро, на станции глубокого залегания, где не страшны даже осколки фугасных снарядов. Гараж только ждет вашего приказа о переезде Ставки. Когда прикажете?

— Это хорошая новость, товарищ маршал, — Сталин вынул изо рта дымящуюся трубку, уважительно посмотрел на собеседника. — Скажите персоналу гаража, чтобы к рассвету прогрели моторы. И еще, Борис Михайлович, прямо сейчас отдайте распоряжение всем членам Ставки немедленно собирать документы. Погрузку назначим на четыре утра.

— Есть, товарищ Сталин! Разрешите идти?