Спецназ не сдаётся - читать онлайн книгу. Автор: Иван Стрельцов cтр.№ 76

Она приехала первая, сняла номер, накрыла стол и стояла у окна, ожидая приезда любимого человека. Прошло два часа с момента назначенной встречи, в пачке заканчивались сигареты. Тамара даже не чувствовала вкуса белоснежных, тонких сигарет «Карелия», автоматически затушив окурок одной, она тянулась за другой.

На улице совсем стемнело, вокруг гостиницы зажглись уличные фонари. Из окна номера была хорошо видна стоянка, на которой среди «Мерседесов», «Ауди», «Тойот» и джипов стояла маленькая белая «Таврия», которая сейчас почему-то показалась ей одухотворенным и самым родным существом на свете.

Трубка мобильного телефона неожиданно ожила.

— Да, слушаю, — Тамара поднесла трубку к уху.

— Это я, — прозвучал голос Художника. Хотя она и надеялась, что любовник задерживается из-за того, что пьян, но его голос звучал абсолютно трезво. — Я не приеду.

— Сегодня не приедешь? — Сердце сковали ледяные тиски ужасного предчувствия.

— Я вообще не приеду.

— Почему?

— Мне надоело быть твоим рабом, Султанша! Зависеть от тебя во всем, угождать. Теперь я в состоянии все себе позволить, не завися ни от кого. Меня не ищи, между нами все кончено, — в трубке зазвучали короткие гудки.

Бросив телефон на пол, Тома тяжело опустилась на кровать. Невидящим взглядом обвела номер, потом перевела взгляд на сервировочный столик, заставленный хрустальными розетками с черной и красной икрой, блюдами с мясным и рыбным ассорти, салатом из морепродуктов, румяной курицей, фаршированной апельсинами и зажаренной собственноручно. Бутылки с рубиновым вином молдавского «Кагора» и золотистого армянского «Арарата». Палитра праздника угасла, и этот натюрморт смотрелся убого, как старая газетная фотография. Хотелось все это вышвырнуть в окно с четвертого этажа, а самой разрыдаться и пожалеть себя.

Сильные люди потому и называются сильными, что редко себя жалеют. Как правило, в критические минуты организм вместо того, чтобы паниковать, жалеть себя или биться в истерике, наоборот, мобилизует все резервы, заставляя человека улыбаться, когда хочется плакать, и танцевать, когда хочется упасть и не встать. И это не зависит от того, на людях этот человек или наедине с собой. Тамара была именно таким человеком. Вытащив из пачки последнюю сигарету, она глубоко затянулась, потом, не выпуская изо рта сигарету, подняла с пола телефон, отключила его и сунула обратно в сумочку. Взглянув на себя в зеркало, она произнесла вслух:

— Лицо немного бледное, но это поправимо. Достаточно капельки коньяка... — взгляд упал на бутылку «Арарата», но тут же покачала головой. — Нет, нет, в одиночестве пить — признак алкоголизма. А мой портрет он так и не написал...

Роща закончилась, и Тамара оказалась на вершине большого холма, у подножия которого раскинулся так ей необходимый дачный поселок. Хорошо натоптанная дорожка струилась с холма, и как ручеек вливается в реку, так и тропа вливалась в дорогу центральной улицы.

«Впрочем, если сравнивать, — размышления вернулись на свою колею, — то здесь сравнивать не с кем. Душка Доцент в постели стонал, кряхтел, жаловался на возраст, а в конце заявлял: «Ты меня загнала, как Дон Кихот Росинанта». Сослуживец... тот делал все по-быстрому — в машине, на квартире, у кого-то из друзей, для него это было что-то вроде выкурить сигарету. Его даже не интересовало состояние партнерши, он был человек компании, «массовик-затейник». Художник вообще в постель не ложился, предварительно не налакавшись винища. Потом долгими часами рассказывал о своей гениальности и непризнанности. Зануда! А вот Виктор, — Тамара почувствовала, как перехватило дыхание, а лицо залила краска прилившей крови. — Его, пожалуй, можно сравнить с Мальчишем-Кибальчишем. День простоял и ночь продержался. И в остальном всем троим не уступит, может, только картин рисовать не умеет... А может, умеет, я ведь его об этом не спрашивала».

Наконец она достигла первых строений. Поселок был небольшим, как теперь говорится, рабочим. Здесь наделы в шесть соток получали заводские рабочие, поэтому Дроздово не блистало многоэтажными особняками с зимними садами и фонтанами. В основном поселок был застроен фанерно-металлическими лачугами, куда горожане приезжали жить только на лето. Хотя были и добротные дома с кирпичными трубами, над которыми курился прозрачный дымок. Весеннее солнышко еще слабо грело, но в некоторых дворах уже хозяйничали трудолюбивые пенсионеры, наводя порядок после холодной зимы.

Тамара, четко следуя полученным от Виктора инструкциям, наконец нашла дом с большой стеклянной верандой и деревянными воротами. Перед домом был разбит небольшой палисадник, в котором, орудуя граблями, собирал прошлогоднюю листву высокий старик в синей теплой спецовке и вязаной розовой шапке с большим помпоном на макушке. Веселенький головной убор не очень гармонировал с продолговатым, морщинистым лицом аскета. Именно таким и описал Савченко хозяина здешней дачи.

— Добрый день, — громко поздоровалась Тамара со стариком. Тот прекратил свое занятие, потом отложил садово-огородный инструмент к ограде палисадника и не спеша направился к калитке, внимательно вглядываясь в лицо незнакомки. Наконец, приблизившись достаточно близко, произнес:

— Здравствуйте.

— Вы — Абрам Самуилович Урис?

— Не похож? — удивленно подняв брови, насмешливо спросил старик.

— Именно таким мне вас и описали, — призналась женщина.

— Чем могу быть вам полезен?

— Видите ли, я ищу Дмитрия Павловича Лескина, — произнесла гостья и тут же увидела, как посерело лицо старика.

— Никогда про такого не слышал, — буркнул он.

— А насколько мне известно, вы старые друзья, — попробовала как-то разрядить нарастающий гнев хозяина дачи Тамара, но было уже поздно.

— Что вы себе позволяете? — Урис неожиданно для себя самого стал повышать голос. — Вы что, из налоговой инспекции и хотите меня привлечь за то, что я держу квартирантов и не плачу налогов? Ничего у вас не выйдет, спросите у участкового, он подтвердит, что я живу один. Дать вам его адрес?

— Не надо мне никакой адрес, — сдерживаясь из последних сил, чтобы не нагрубить, произнесла Тамара. — Просто моему знакомому Виктору Савченко нужна его помощь. Он дословно просил передать: «Передай Палычу привет от Пистона».

— Ой, девушка, что вы мне морочите голову своими ребусами. Я же вам сказал, никакого Павловича я не знаю и тем более какого-то Пистона. Прямо цирк шапито устроили, — пробурчал Урис. Потом внимательно посмотрел на женщину и спросил: — А может, вы шпионка?

— Нет, я не шпионка, — ошарашенно произнесла Тамара, сообразив, что поездка к черту на кулички в это Дроздово никакая не авантюра, а следствие больного воображения, впрочем, как и лечь в постель с мужчиной, которого знала меньше часа. — Извините, до свидания, — потупив глаза, произнесла она уставшим голосом и, круто развернувшись, пошла обратно.

Старик молча, не отрываясь, смотрел ей вслед.

Проснулся Тимур около восьми часов утра по-своему внутреннему будильнику. Шторы на окне были распахнуты, из-за стекла смотрел ясный, солнечный день. Чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, на душе соловьи пели песни, хотелось... Но в постели он оказался один.