— Ты прав, — криво усмехнулся Тимур. — И это право тебе дает оружие, которого у меня нет.
— Считаешь себя образованным индейцем? От твоих предков-дикарей тебе досталась храбрость, сила, хитрость. А полученные знания в вузе все это увеличили, наделили даром перевоплощения. Такому воевать с малограмотными деревенскими пацанами одно удовольствие. А ты попробуй со мной, городским акселератом?
С этими словами Савченко отшвырнул в сторону пистолет и поднял перед собой кулаки. Сперва Тимур не поверил своим глазам, потом злобно захохотал.
— В благородство решил поиграть, пацан. Видиков насмотрелся, боевиков. Я с тобой играть не буду, я тебя убью.
Сорвавшись с места, он налетел на Виктора ураганом комбинированных ударов рук, ног. Но тут же ощутил, что поражает только пустоту. Савченко разорвал дистанцию,
пс пропустив ни одного ощутимого удара. В следующую секунду он сам контратаковал. Удары сыпались со всех сторон, высокие, низкие удары руками, длинные удары руками, локтями, коленями.
Оба противника подобно громадным птицам кружились среди трупов убитых боевиков. В этом смертельном бою без правил обоими противниками двигало одно желание — отомстить. И руководил ими только один инстинкт — убийцы.
Через минуту спарринга Тимур понял две неприятные вещи. Первая — Виктор не новичок в рукопашном бою, и вторая — противник досконально изучил его тактику. «Сам же демонстрировал свои коронки в бункере», — мелькнуло в голове Тимура, когда он пропустил хорошую зуботычину. Следовало поменять тактику, но разве это возможно сделать во время поединка?
Увернувшись от мощного удара ногой в солнечное сплетение, Гафуров сделал разворот и нанес круговой удар ногой, целясь в голову Виктора. Тот поднырнул под несущуюся как снаряд ногу, оказавшись за спиной Тимура, вонзил несколько коротких ударов по почкам. С каждой минутой боя силы таяли у обоих противников. Их комбинации уже повторялись не один раз, они потеряли силу и резкость.
Тимур пытался Виктора взять в клинч и закончить в ближнем бою, полагаясь на большой опыт и значительный перевес в массе. Савченко, понимая это, уклонялся, то и дело разрывая дистанцию и останавливая Гафурова ударами длинных ног. Один из ударов острым носком туфли пришелся Тимуру в локоть левой руки, рука тут же повисла плетью. По лицу чеченца пробежала гримаса боли, он уже ничего не соображая, бросился вперед, пытаясь нанести свой коронный удар «тигровой лапой», кулак в очередной раз пробил пустоту. Исправляя оплошность, попытался ухватить здоровой рукой Виктора за горло. Савченко перехватил его руку и попытался провести бросок через плечо.
Но ничего не получилось, они оба рухнули на землю и, кувыркаясь, стали наносить друг другу беспорядочные удары, колотя изо всех сил по чем попадя.
С разбитым в кровь лицом Виктор наконец поймал в «замок» здоровую руку Тимура и резким движением вывернул ее за спину. После этого он всем телом навалился на него, а освободившимися руками ухватил чеченца за голову. Последние силы оставили Гафурова, сердце бешено стучало, дыхания не хватало, а в глазах стоял кровавый туман. Сжимавшие нижнюю челюсть и затылок пальцы казались хваткой самой смерти.
Животный страх обуял резидента Департамента государственной безопасности никем не признанной республики Ичкерия.
— Я сдаюсь, я военнопленный, — задыхаясь, шепотом произнес Тимур Гафуров, но противник не слышал его слов. Прежде чем сломать ему шею, Савченко только и смог выдавить из себя:
— Хороший индеец — мертвый индеец.
Звук ломающегося шейного позвонка напоминал звук сломанной на морозе ветки.