Когда говорит кровь - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Беляев cтр.№ 38

— Да не, ну забавно же… ик… только мы вспомнили, что Мирна Квитоя, ик, за кувшин вина у нас троих отсосет, как тут же её сынок нарисовался… видать знак небес… Ик. Ой.

— Что ты сейчас сказал? — Мицана затрясло от гнева и ярости. В Фелайте его хорошо знали и никто среди мальчишек квартала не рискнул бы его так оскорбить. Но видно выпитое вино окончательно помутило разум сына мясника, продолжавшего смеяться и показывать на него пальцем.

— Он пьян, Квитоя! Не понимает что говорит! Не слушай его! — залепетал коренастый, но было уже поздно.

Мицан быстро подошел к ним и что было силы ударил ногой в грудь сидевшего на крою лавки худощавого парня, отчего тот кувыркнулся через голову назад.

Коренастый вскочил и попытался защищаться, но Мицан был сильнее, быстрее, а, главное, в сто крат злее. Легко увернувшись от его неуклюжих движений, он несколькими ударами, попавшими тому в нос и челюсть, заставил парня зашататься, а потом, повалив на землю, ударил со всей силы по лицу ногой, выбив несколько передних зубов. Повернувшись к лежавшему на земле сыну мясника, Мицан с разбега ударил его под ребра, с удовольствием отметив, как захрустели кости и как завыл его обидчик. Паренек даже не пытался драться, а только закрывался руками, пропуская большую часть ударов, и истошно вереща и визжа.

От обиды и ярости кровь бешено стучала в его висках. Сам не понимая, что он делает, Квитоя схватил за шиворот худощавого мальчишку и подтащил к каменной скамейке.

— На колени, мразь, — проорал он. Парень испуганно сжался и попытался отползти, но Мицан ударил его под ребра ногой, от чего тот завыл, словно собака в которую всадили нож, а потом пинками и ударами загнал обратно к лавке.

— Встал на колени или покалечу, — повторил он ещё раз, тяжело проговаривая каждое слово.

На этот раз мальчишка не посмел его ослушаться и, рыдая поднялся, держась за край каменной скамейки. Мицан обратил внимание, что его тонкие, словно веточки, пальцы дрожали на ровной поверхности, будто пытаясь выбить бойкий ритм.

Квитоя ещё раз огляделся — улица была пуста, а коренастый мальчуган толи ещё не пришел в себя, толи усердно делал вид, что прибывает в забытье. Мицан поискал третьего из обидчиков, но женоподобного тоже нигде не было видно. Похоже, он предпочел просто бросить своих дружков и сбежать. Ну что же, тем было лучше и для него и для Мицана.

Подойдя ещё ближе, он приспустил штаны.

— Что, хотел, чтобы тебя приласкали? Открыл рот!

— Что?!

— Рот открыл! — проорал Мицан, с размаху ударив пару раз обидчика кулаком по челюсти.

Сын лавочника подчинился, испуганно зажмурив глаза, из которых ручьем потекли слезы. Мицан скривился в злой усмешке, и в лицо парня ударила желтая струя. Паренек задрожал, но даже не попытался закрыться руками или отвернуться. Закончив, Мицан смачно плюнул на него и, взяв со скамейки большой глиняный кувшин вина, пошел прочь, оставив позади паренька, который так и стоял на коленях с зажмуренными глазами, жадно глотая ртом воздух.

Завернув за угол улицы и скрывшись от возможных и лишних глаз, Мицан начал жадно пить из кувшина. Он пил большими глотками, проливая часть вина на свою одежду, давясь, но не останавливаясь ни на мгновение. Вино было кислым и теплым, да к тому же почти не разбавленным, но это не волновало юношу. Главное, что оно пьянило и туманило разум. Когда последние капли упали ему на язык, он с диким криком швырнул пустой кувшин и несколько раз ударил об стену кулаком.

Его туника покрылась большими винными пятнами, которые соседствовали с каплями крови. Мицан сорвал ее с себя, швырнув прочь с диким, звериным криком и сел на землю, обхватив руками голову.

Она все-таки испортила ему этот день.

День, который он ждал так долго. С того самого мгновения как только начал понимать как на самом деле устроен этот мир. Ради которого он убил человека, чуть не погиб сам и предал своих самых близких друзей. И теперь этот день будет навсегда омрачен и испоганен в его памяти.

Вместо говорящего ритуальную клятву Бакатарии, он будет вспоминать лишь валяющеюся в луже собственной рвоты мать и этих ржущих над ним мальчишек. И даже если он сейчас вернется назад и размозжит голову этому Кераху булыжником, это уже ничего не изменит. Ведь этот прыщавый урод говорил правду. Чистую правду. И Мицан знал её.

Никакой он не сын прачки и героически сгинувшего в дикой глуши солдата, который до последнего мечтал вернуться к своей возлюбленной и новорожденному сынишке. Он сын шлюхи. Обычной гуляшей бабы, что придумала все эти бредни про воина походной тагмы лишь потому, что так и не смогла вспомнить, после чьего именно излитого в неё семени у нее поперло брюхо.

Но одно дело знать это где-то там, в глубине души, скрывая от всех и каждого. И совсем другое — услышать от случайных встречных, смеющихся над тобой на улице.

Его внутренности завыли, требуя ещё выпивки. Он постарался припомнить, где находилась ближайшая винная лавка. Кажется, это было через две улицы. Поднявшись на ноги, Мицан побрел между домами, не обращая внимания ни на ночной холод, ни на редких прохожих. Остановившись у лавки, он с тоской посмотрел на закрытые двери и ставни. Людей вокруг не было и Мицан попробовал открыть одно из окон. Ставни не поддались. Он дернул сильнее. Потом ещё. Оглядевшись, он попытался вышибить дверь ногой, но она ответила лишь гулким звуком, недвусмысленно давая понять, что поддастся он только топору или тарану. Выругавшись, он вернулся к ставням.

Упершись ногами в стену, он с силой рванул их на себя. Раздался треск, и ставни вроде как немного поддались. Он попробовал ещё, что есть силы потянув на себя деревянные створки, а потом несколько раз дернув. Одна из них поддалась и Мицан, потеряв равновесие, рухнул на спину, больно ударившись о мостовую. Поднявшись на ноги, он пролез внутрь и схватил четыре первых попавшихся под руку кувшина, после чего быстро пошел прочь, на пути срывая сургуч и выдергивая зубами пробку.

Вино оказалось очень сладким, даже приторным. Юноша выпил его, почти не отрываясь от горлышка, вновь изрядно облившись и запачкав теперь ещё и штаны. Следующий кувшин был уже значительно лучше — напиток оказался терпким и приятно пощипывал кончик языка, но и он почти моментально отправился в желудок Мицана, вызвав столь желанное им состояние.

Следующий кувшин он пил уже небольшими и не очень частыми глоточками. Земля под ногами и так с каждым новым шагом все больше походила на палубу попавшей в шторм триремы, а мир перед глазами был размыт и немного двоился. Продолжи он налегать на вино в заданном темпе и завтра точно проснется заблёванным в какой-нибудь грязной канаве. А это было поступком недостойным человека господина Сельтавии.

Главное, что все мысли, что мучали и изводили его, утонули в вине. Он был пьян. Сильно пьян. И ему это нравилось.

Мицан бродил без всякой цели по родному кварталу, пока с удивлением не понял, что вновь пришел на свою родную улочку. От вида его дома юношу замутило, и он с трудом сдержал подкатившую к горлу тошноту. Сделав ещё пару больших глотков он уже было развернулся, чтобы идти прочь, но потерял равновесие и упал на землю, разбив недопитый кувшин в дребезги. Поднявшись с немалым трудом и с ещё большим сохранив свой последний глиняный сосуд, Мицан мотнул головой. Похоже, с прогулками нужно было заканчивать.