Когда говорит кровь - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Беляев cтр.№ 123

— Вот тут все интересующие вас записи, — проскрежетал он. — Я могу быть полезен ещë чем-нибудь, Великий логофет?

— Боюсь, что тут я предпочту проводить изыскания в одиночестве, любезнейший Элай. Однако, я бы попросил тебя ненадолго покинуть сии чертоги и подготовить Зал приемов к полудню.

— Конечно. Кого будет принимать наша палата сегодня?

— Торгового посланника из Эурмикона. Я бы желал показать ему наше радушие, но при этом не слишком обременять излишним церемониалом.

— Полуприем для полудикаря.

— Эурмиконцы отнюдь не дики, любезный Элай. И ты сам прекрасно осведомлен о сим факте.

— По крови не скажешь. У них через одного сплошь клавринские рожи.

— Сей гость гордый обладатель фальтского имени и лика.

— Значит примем как варвара южного.

Поклонившись, каниклий скрылся за одной из полок, оставив Великого логофета наедине с очередной деталькой мозаики.

Не желая провести пару часов стоя, Джаромо сгреб все свитки с указанной Элаем полки и отправился к ближайшему столу. Среди этих записей скрывался один из последних элементов, необходимых для осуществления его плана. И Джаромо знал, что сможет его найти. Он был обязан это сделать, ведь иначе все планы семьи могли рухнуть.

Разложившись на большом дубовом столе, с ножками выполненными в виде пузатых Козлоногов, он начал зарываться в жизнь Верховного понтифика.

В общем и целом, Лисара Анкариша можно было назвать благочестивым и достойным гражданином. Да, временами он весьма вольно обходился с трактовкой знамений и предсказаний, особенно, когда этому предшествовал щедрый дар от просителя ему лично. Но этим промышляли вообще все жрецы и подобные шалости, сложно было назвать чем-то предосудительным. Тем более что, согласно доносам и жалобам, выходило, что волю своей жадности он если и давал, то в весьма ограниченных масштабах и никогда не нарушал ей божественные и человеческие установления слишком грубым образом.

Его путь к вершине жреческой иерархии тоже казался в целом если и не образцовым, то более чем достойным. Будучи младшим сыном старинной и уважаемой семьи, он с детства тяготел к служению богам и после совершеннолетия, отказавшись от военного и политического пути, принял сан жреца в главном храме Радока. Там он приобрел славу как выдающийся толкователь воли Владыки судеб и непревзойденный знаток священных текстов, а посему вскоре привлек внимание прошлого Верховного понтифика. Говорили, что во время испытания он смог по языкам пламени жертвенного костра точно назвать имя одного стратига, который готовился к мятежу против Синклита. Это так впечатлило главу жречества, что он забрал талантливого юношу в свою свиту, где тот быстро занял пост главного толкователя жертвоприношений.

Хотя должность эта и так была более чем почетной и значимой, Лисар Анкариш не ограничился разгадыванием воли богов и обучением послушником. Его стараниями почти в каждой провинции были утверждены Алтари прорицателей, а в крупнейших городах при храмах возникли жреческие школы, призванные обучать духовному служению талантливую молодежь. Потом, собрав совет из наиболее именитых жрецов, он утвердил единственно верные формы гадания по дыму, полету птиц и органам забитых быков, создав весьма четкий свод правил для каждого из божественных культов. Ну и наконец, именно его стараниями всех лекарей обязали перед врачеванием получать благословения Моруфа. Неудивительно, что когда Верховный понтифик скончался, жреческая коллегия почти единогласно утвердила его новым главой духовенства, коим он и являлся уже без малого двенадцать лет.

К удивлению и неудовольствию многих в Синклите, Лисар Анкариш предпочитал держать строгий баланс, не давая предпочтений ни одной из партий. Но Шето, а, как следствие, и Джаромо, долгое время такая позиция вполне устраивала, ибо его нейтралитет служил им добрую службу, не давая усилиться их врагам. Но так было раньше. До того дня, когда роду Тайвишей потребовались боги.

Перебирая листок за листком, табличку за табличкой, Джаромо чувствовал, как уныние подбирается к нему все ближе и ближе. Жизнь Лисара Анкариша казалась до тошноты правильной и чистой. Даже в доносах его врагов и завистников нельзя было найти какой-то особенно любопытной грязи. Все оказывалось сплошь скукой и банальщиной. Вот один пожелавший остаться неизвестным господин писал, как на Летние Мистерии Верховный понтифик явно подтасовал гадание за виноградники в Латрии. Другой рассказывал, как тот продвинул безграмотного пропойцу и развратника в главные жрецы Солтрейнского храма Морхага, получив за это сорок бочек первосортного вина. А в следующем письме говорилось, что он объявил о гневе и проклятье богов всей семье бывшего мужа своей новой любовницы.

Все темные пятна на линии его судьбы оказывались столь смешны и незначительны, что Джаромо уже начинал всерьез задумываться, а не вправду ли боги избрали его в свои служители? Но примерно на сотом письме губы Великого логофета расплылись, наконец, вдовольной улыбке.

Откинувшись назад, он звонко засмеялся. А потом, перечитав письмо, рассмеялся вновь.

Архив не подвел своего хозяина. У каждого человека было своё уязвимое место. И он только что нащупал такое у Верховного понтифика.

Аккуратно скатав небольшую полоску пергамента в трубочку и спрятав её в мешочке с монетами, Джаромо Сатии поднялся из-за стола. Насвистывая какую-то простенькую и дурацкую мелодию, происхождение которой он и сам не мог вспомнить, Великий логофет направился в сторону Приемной залы. Мозаика в его голове окончательно сложилась.

К полудню зал приемов Великой палаты наполнился сановниками самых разных рангов и обязанностей. Часть из них, вроде самого Джаромо Сатти, или переминавшегося с ноги на ногу логофета торговли Арно Себеша, что как всегда потупив взор, рассматривал орнамент на устилавшем пол ковре, привел сюда церемониал. Но многих, как предполагал Великий логофет, согнали скорее скука и любопытство. Конечно, всевозможные иностранные послы и купцы были весьма частыми гостями под сводами Великой палаты, но к набирающему силу и пока не проявившему не дружелюбия не враждебности Эурмикону тут ещё не успели привыкнуть.

Великий град севера был очень далеко, а потому не мог угрожать рубежам государства, ровно как и не мог превратиться в союзника, если бы Тайлар в таковых нуждался. В военном деле он был слаб и неприметен, предпочитая опираться на подкуп и наемников. Но вот о богатстве, славе и удивительной смелости его купцов, ходили легенды. И очень многие из столпившихся тут людей в черных или оранжевых накидках и шапочках, уже предвкушали чудный звон монет, что вот-вот должны были посыпаться в их карманы за покровительство сделкам, или сниженные пошлины.

Джаромо Сатти не мог и не хотел их винить за подобные мысли и желания. Каждый сановник, от простого писаря до руководившего крылом палаты хартулярия или даже логофета, нуждался в таких вот небольших, а иногда и весьма больших и солидных благодарностях, которые помогали ему исполнять свои обязанности с радостью. Более того, в них нуждалось и само государство, ибо так укреплялась вера людей в могущество сановников и их власти. И пусть глупцы и однобожники сколько угодно именуют это пороком или грехом, Великий логофет отлично знал, что именно эта вера и удерживает государство в равновесии и покое.