Точно в сердце - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Черникова cтр.№ 56

Анвар стал подтрунивать над моими страхами. Он молча развернул лошадь в сторону поселка. На этот раз лошадь шла неспешным шагом, а я тайком радовалась, что между моей спиной и этим угрюмым зданием есть такая надежная прослойка. Только присутствие Анвара удерживает меня от того, чтобы не начать пугливо оглядываться каждую минуту.

Что бы как-то сгладить свой трусливый порыв, предлагаю:

— Давай вернемся сюда утром. Я возьму камеру, ты ведь не против попозировать мне верхом?

— Только если ты составишь мне компанию.

Парирую, заговорщически понизив голос:

— Если ты таким образом хотел от отделаться от фотосессии, не вышло. У меня есть секретное оружие.

— И какое же? — в тон мурлыкает он мне на ухо, щекоча кожу горячим дыханием.

— Штатив!

Анвар откидывает голову и от души хохочет, пугая лошадь.

— Ты прекрасна. Знаешь об этом? — говорит комплимент невпопад и нежно проводит тыльной стороной рук по моим плечам, губы легонько касаются основания шеи.

Замираю, удивляясь насколько чувствительным стало вдруг тело. Как реагирует на его прикосновения, почти невинные, лишь только обещающие. На одно лишь его дыхание, что ласкает кожу. Я точно в тумане. Откидываю назад голову и трусь об него затылком, медленно и неспешно, поймав его настроение. Давая понять, что готова поддержать игру.

— Нам придется завернуть на конюшни, дома негде оставить Золотую.

— Ой, ты же вернешь меня потом обратно? — спохватываюсь я, понимая, что от дома до снятого нами коттеджа пешком идти прилично.

— У меня идея получше, но я готов выслушать предложения

Анвар пускает лошадь рысью. Я вцепляюсь в него и молчу, прислушиваясь к собственным ощущениям. До конюшен добираемся быстро, и Анвар помогает мне слезть, задержав на миг в руках. Навстречу нам идет пожилой статный мужчина. Кивком поздоровавшись, показывает большой палец и принимает повод лошадку. Мы идем куда-то за угол.

— Знаешь, а у меня действительно есть одно предложение, — останавливаю я его, положив ладонь на предплечье.

Продолжая держать меня за руку, он поворачивается ко мне всем корпусом, подходит близко-близко. Смотрит сверху вниз, вынуждая запрокинуть голову:

— Я весь внимание?

— Хочу, чтобы эта ночь не заканчивалась.

Анвар закрывает глаза и, наверное, с минуту так стоит, словно справляясь с головокружением. Я даже начинаю беспокоиться, что перешла какие-то границы, когда, наконец, раздается ответ:

— Этого обещать не могу, но вполне могу пообещать много новых ночей. — Он берет меня за плечи и добавляет: — И изо всех сил постараюсь, чтобы эта ночь тоже запомнилась.

Порой, обычные слова могут творить такое, чего не добиться никакими ласками или поцелуями. Сейчас, глядя в его глаза, я осознала, что не важно, верю ли я ему, пока так сладко внутри переворачивается мир. На губы сама по себе наползает улыбка, которую нет сил удержать.

— Нам надо сменить транспорт, — Анвар тянет меня за руку.

За углом припаркован квадроцикл, и мы меняем живого коня на железного

— Надевай, — он протягивает мне шлем.

Задумчиво кручу черную сферу с желтой полосой и небольшой фирменной надписью. Красивый. Скорее всего, дорогой и, судя по каким-то кнопкам сбоку, ужасно высокотехнологичный. Пахнущий материалами, их которых сделан и плотно прилегающий внутри. До дома Анвара отсюда на колесах близко, а ночь теплая и напоенная ароматами. Мне совершенно не хочется натягивать тесное средство защиты.

— Мне кажется, он был мне нужнее, когда ехали верхом, — пробурчала я, вдруг решив покапризничать. — Не хочу. Он воняет, и прическа испортится.

На лице Виктора отчетливо промелькнул «большой босс». Промелькнул и исчез, вернув мне моего Анвара.

— Дело твое.

Он и сам не стал надевать шлем. Рыкнул и мерно затарахтел двигатель квадра.

— Поехали! Держись за меня как можно крепче!

Не собираясь отказывать себе в удовольствии, обнимаю его сзади, прижимаюсь грудью к горячему телу. Поддавшись порыву, легонько целую обнаженную спину промеж лопаток. Откликаясь на мою ласку, у него каменеют мышцы. Квадроцикл неспешно трогается.

Через пять минут черепашьей езды, отпускаю его и выпрямляюсь, сложив на груди руки. Спрашиваю:

— Издеваешься?

— Естественно! — весело откликается он.

До самого дома так и едем — десять километров в час, не больше. Анвар не поддается на уговоры и угрозы. Когда знакомые ворота отъезжают в сторону, меня одолевает беспокойство:

— Слушай, а у тебя дома кто-нибудь есть?

— Как обычно: котяры, птички, Кошмарик.

— Я про родителей.

Про Редди я не желала допускать и мысли. Мне до ужаса надоело быть хорошей и правильной девочкой и собственными руками лишать себя сладкого. Взять ту же Рыжую, уверена, что она бы не перед чем не остановилась бы ради своей цели. Это не повод поступать так же, но… В конце концов, если за столько времени Виктор не выбросил меня из головы, значит, это не просто сиюминутная прихоть. Я вижу и чувствую прямо сейчас, что так оно и есть. Подарю себе маленькое безумное приключение, из тех, о которых не рассказывают внукам.

— Что, не готова морально к знакомству с будущей свекровью? — по-своему расценил Анвар мое молчание.

— Как бы тебе это получше сказать? — прищуриваюсь я. — Шутка не уместна.

Прервав зарождающуюся перепалку, приветственно скулит Кошмар, гулко ударяя толстым хвостом по сетке.

— Ан… Вик… Блин!

Я тушуюсь и замолкаю. Но, взяв себя в руки все же нахожу силы пояснить:

— Скажи, почему мне так сложно называть тебя по имени? По нику как-то привычнее выходит. Легче психологически

— Может, потому что Виктор для тебя — жуткий мужик из офиса, а Анвар — пафосный мажор со страйкбола. И тем не менее он все равно ближе и проще? Если еще не готова звать любимым, зови Анваром, мне нормально.

Возмущенная таким самомнением, толкаю его в грудь.

— И все-таки, а почему Анвар?

— У матери девичья фамилия Анварова. Когда они поженились, я уже родился. Отцовскую же взял только после армии, требовалось радикально что-то поменять в жизни. А прозвище так и осталось. Намертво прилипло.

— Ты по дороге упоминал предков кочевников?

— Моя мать православная татарка, а отец — русский. Он был сиротой, ничего за душой не имел, и мой дед по матери был против их отношений. Он-то и не дал позволения моим родителям пожениться. Но мамка всегда была своевольной, она разругалась с ним, как только умеет татарская женщина и ушла из дому с любимым. Но расписаться с отцом тоже не согласилась. Бзик у не был такой — хотела деда продавить. Вскоре родился я. Добронравов оказался не менее упертым, чем дед. Каждый год в мой день рождения он ходил к деду и заново просил руки моей матери, каждый раз получая отказ.