Василий поклонился обручённым:
— Примите, боярин и боярыня, поздравление. Счастья вам, любви и долгой жизни. Примите от мня эти боярские хоромы! Ну, хозяин, приглашай к столу! — с улыбкой произнёс Василий.
А через пару месяцев внезапно появился ордынский посол Шиахматов. Хан прислал посла, чтобы напомнить, что ничего не изменилось, и Орда по-прежнему хозяйничает на Руси. Посол привёз Василию ярлык на великий княжеский стол во Владимире. Бояре, приглашённые к князю по этому случаю, повернули головы к Василию: «Что он ответит татарскому посланцу — сделает ему от ворот поворот или примет татарское назначение?»
Все понимали: если возгордиться, это будет означать войну. Готовы ли мы к ней? Или... мир, накопление сил. Великий князь выбрал... мир. Все вздохнули с облегчением и с душевной радостью: молодой князь умён, мыслит с дальним прицелом. Встреченный с большим почётом, получив кучу подарков, посол вернулся в Орду.
Хан был доволен. Щедрый приём его посла московским князем как бы подчёркивал величие хана, которой после двух поражений сильно подорвал свой авторитет. Ханский посол нашёл возможность сообщить об этом Василию. Поразмыслив, князь решил ехать в Орду. Но... только после того, как в Смоленске состоится его встреча с Софьей. Время приближалось.
Василий послал гонца за Андреем. Он прибыл уже на другой день.
— Слушаю, великий князь, — сказал он.
— Андрей, тебе надо ехать в Смоленск. Туда скоро приедет Софья. Но за ней охотится польский король, её дядя. Он хочет выдать её замуж за польского князя. Боюсь, король может узнать об её поездке и послать своих людей. Тебе на месте надо во всём разобраться. Езжай к воеводе Минину. Он даст тебе людей. Но посмотри каждого сам. Потом зайдёшь к Ивану Кошкину. Возьмёшь у него деньги. Понял?
— Всё понял, великий князь.
— Как Ольга?
— Велела тебе низко кланяться, — улыбнулся Андрей.
Василий словно чувствовал грядущую опасность. А родилась эта опасность в Кракове. Вернувшийся из Киева сынок князя Сандомежского неожиданно заявил отцу, что Софья насмеялась над ним, унизила его княжеское достоинство. Отец посмотрел на сына:
— Расскажи-ка подробнее.
Тот поведал о мимолётной встрече с Софьей и о её побеге из дома князя Скиргайла.
— Ну, — примирительным тоном начал отец, — ты же говоришь, что она убежала. Так с кого спросить: Скиргайло хотел, чтобы она стала твоей, король тоже. А вообще забудь её. Я тебе найду невесту...
— Нет! — перебил сын. — Мне другая не нужна. Я не могу забыть её...
— Ты чё... полюбил её? — удивлённо спросил князь.
— Да, — ответил сын и отвернулся. Глаза его наполнились слезами.
Это напугало отца и напомнило ему, что он князь Сандомежский, самый влиятельный вельможа. И на те... какая-то дикарка...
Вскоре ворота замка отворились, и большой отряд воинов взял направление на Краков.
Король Польши Владислав был в прекрасном расположении духа.
— Ваше Величество, — услышал он голос слуги, — прибыл его сиятельство князь Сандомежский. Он просит у вас аудиенцию.
Король постучал пальцами по столу.
— Проси.
Князь вошёл стремительно, придерживая саблю. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: непрошеный гость сильно возбуждён.
— Прошу, князь, — и король указал ему на кресло. — Что случилось, любезный князь?
— Я... Я не позволю издеваться над... над моим родом.
— В чём дело? — брови короля сошлись на переносице.
Князь поведал ему о произошедшем и продолжил:
— Ты, король, сам предложил её моему сыну. И насмешки я не прощу.
— Ты мне угрожаешь?
— Как хочешь, так и понимай.
— Так... значит, она сбежала? — говоря это, король заходил по кабинету и подошёл к окну.
Он увидел вооружённый отряд князя. Голос его стал более миролюбивым.
— Князь... сбежала глупая девчонка. И мы из-за этого будем ссориться?
Слова короля немного охладили пыл гостя.
— Но... король, я не могу так оставить это дело, — Сандомежский упрямился.
— А кто говорит, что мы отступимся от задуманного? Просто... нам придётся её разыскать, — и король доверчиво улыбнулся.
— Я... готов помочь! — объявил князь.
— Хорошо! Я принимаю твою помощь, — и он протянул ему руку.
Князь на мгновение задумался и... пожал её.
В Вильно, за нижним замком, где река огибала невысокий лесистый холм, притаилась корчма Иосавефа. Несмотря на удалённость, это было любимое место воинов литовского князя, где они могли отдохнуть от ратных дел. Здесь от подвыпивших воинов можно было услышать всё. Чего только ни наслушался Иосавеф! А кому он всё это может поведать? Разве что ветру, залетающему в окружающие дебри. Корчмарю нужен был помощник. Однажды к нему зашёл довольно странный человек. Какой-то безликий. Казалось, что его ничего не интересовало.
— Чё угодно? — спросил корчмарь, про себя удивляясь виду этого человека.
— Мне бы обжаренного рубца с горячим бульоном, — ответил тот тихим голосом забитого человека.
Корчмарь вскоре принёс хорошую порцию жареного рубца и горячий бульон в горшке.
Корчма была полупуста. Только в углу, сдвинув столы, какие-то смерды отмечали свой праздник. Корчмарю было скучно, и он подсел к посетителю. Как ни пытался он завязать с ним разговор, ничего не получалось. Было видно, что человек неразговорчив. А такие редко пробалтываются. «Неплохо бы взять его к себе», — подумал Иосавеф.
— Далеко ли путь держишь? — спросил он.
Человек неопределённо пожал плечами.
— А крыша?
Тот посмотрел на корчмаря.
— Я спрашиваю, крыша-то есть? Вижу, ты тут человек новый.
Он опять неопределённо пожал плечами.
— Если нет, могу предложить, у мня как раз нет работника.
Человек впервые заулыбался и покачал головой в знак согласия. Так корчмарь приобрёл себе работника, молчуна, но добросовестного. Когда собиралось много воинов, он часто подметал пол и, казалось, не обращал ни на кого внимания.
Однажды он услышал, как один из хорошо подпивших воинов сказал другу, что через пару недель уедет в Смоленск:
— Буду сопровождать дочку князя. Хотит с кем-то встретиться, чуть ли не с самим московским князем. Вот так-то, — похвастался воин, думая, что дружок ему позавидует.
А ночью, обмотав копыта коня тряпьём, в Краков поскакал всадник.
Василий не мог решиться испросить у матери благословение на брак с Софьей. Василий хорошо помнил слова отца: «Дай только палец...». А ему вскоре предстояла встреча с Софьей. Он хотел сделать предложение. Откладывать он больше не мог. «Что скажет мать?» — волновался Василий.