История всех времен и народов через литературу - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Жаринов cтр.№ 14

Городское общество сумело создать ценности, в известной мере общие для всех жителей, – ценности эстетические, культурные, духовные. Дантов «красавец Сан-Джованни» был объектом почитания и гордости всех флорентийцев. Как писал один из итальянских авторов той поры: «Город имеет форму круга, и его удивительная форма есть знак его совершенства».

Чиаро Даванцати задолго до Данте писал в 1267 году:

Этот городской патриотизм и стремление к тесноте, это восприятие малого клочка земли как модели всей Вселенной и определяло особое отношение к своему городу, как к единственному месту на Земле, в котором и может быть сосредоточено всё лучшее. Италия не была единой. Каждый крупный город представлял собой в ту эпоху самостоятельное государство, поэтому смело можно сказать, что Данте был не столько итальянцем в современном понимании этого слова, сколько флорентийцем. И Флоренция воспринималась им как центр Вселенной, вокруг которого вращался весь мир. Быть изгнанным из этого мира означало лишь одно – быть изгнанным из рая. Для человека религиозного это превращалось в настоящую катастрофу сознания. Но это перманентное ощущение изгоя и стало для Данте источником необычайного вдохновения. Вот так политика для него и стала чем-то очень личным и универсальным.

Кстати сказать, двадцатилетняя жизнь отшельника в определённом смысле была образцом жизни человека другой эпохи, эпохи Возрождения. Именно Ренессанс известен тем, что в тот исторический период свершается много географических открытий. Данте своим примером великого странника словно расширил горизонты европейцев, и его соотечественник Америго Веспуччи поплывёт вслед за Колумбом, по некоторым данным, тоже итальянцем, и именно его именем назовут целый континент, известный сейчас как Америка. Дело в том, что в 1492 году Колумб лишь доплывёт до того места, которое расположено в районе современной Кубы. Самого континента он так и не сможет открыть. А задолго до Колумба на Америку натолкнутся неугомонные викинги. Но эти воинственные представители германо-скандинавских племён не смогут зафиксировать свой рекорд. Находясь под властью родо-племенного сознания, они и географическое открытие, скорее всего, воспримут как миф, и далекий американский берег они увидят как Вальгаллу, не иначе. Другое дело Возрождение, предвестником которого и явился Данте с его скитаниями и адскими муками, порождёнными этими скитаниями. Можно сказать, что именно Данте как первый поэт эпохи Возрождения описал опыт путешествия в доселе неведомые миры. Ведь моряки Колумба готовы были поднять бунт на корабле, уверенные, что капитан ведёт их судно в самую преисподнюю. Чем не ощущения Данте, спускающегося в ад, а на самом деле лишь описывающего свои путевые заметки по разным городам Италии? Ведь такие же адские картины предстают перед нами и в записках другого путешественника, современника Данте, венецианца Марко Поло. Но вот гонка началась, и в 1498 году португальская экспедиция под руководством Васко да Гамы смогла достигнуть Индии, обогнув Африку и открыв прямой торговый путь в Азию. Вскоре португальцы ушли ещё дальше на восток, достигнув «Острова пряностей» в 1512 году и высадившись в Китае годом позже. В 1522 году экспедиция Фернана Магеллана, португальца, состоявшего на испанской службе, отправилась на запад, совершив первое в мире кругосветное путешествие. Тем временем испанские конкистадоры исследовали Американский континент, а позже – некоторые из островов юга Тихого океана.

Эпоха Великих географических открытий будет продолжением всё возрастающей роли городов с их стратегией, ориентированной не столько на власть земли, на чём и покоится весь феодализм, сколько на так называемый спекулятивный капитал, на товарно-денежные отношения. А это, в свою очередь, предполагало иной тип чувствования и мышления, иную ментальность. Требовался уже не привязанный к своему земельному наделу обыватель, а авантюрист, способный ради прибыли поставить всё на карту и рискнуть, отправившись в опасное путешествие. Для этой эпохи, эпохи денег и капитала, нужны были уже не рыцари, живущие по законам куртуазности и чести, а купцы, ориентирующиеся в основном на капризы свободного рынка. Уже в русле Средневековья зародилась банковская система. Эта система стала «работать» у первых финансистов эпохи Средневековья, рыцарей тамплиеров: они смогли изобрести систему оплачиваемых чеков и были самым богатым рыцарским орденом вплоть до XIV века. Само слово «банк» происходит от итальянского «доска». Этимология слова отражает его содержание как финансового термина. Английское bank связано с bench скамья, скамейка, лавка. Итальянское banca используется в том же значении. (Примечательно, что в русском морском языке сохранилось слово банка – скамейка, табуретка на судне или в лодке.) Дело в том, что для технического осуществления простейших форм банковского дела – обслуживания торговли, расчетов, обмена валют – требовалась скамейка. Банкир в присутствии обоих клиентов, сидящих на скамейке, проводил обмен валют или переносил сумму с одного счета на другой. Скамейка, банка, разлиновывалась наподобие шахматной доски, и в городах, в самом центре торговли, во время ярмарок на эти клеточки стопкой выкладывались монеты из разных регионов. Так функционировал первый «обменник».

Надо сказать, что сам феномен денег может возникнуть только в очень развитой цивилизации, потому что по своей природе деньги – это некая абстракция, некая форма договора, форма общения, или языка. По этой причине деньги напрямую связаны с математикой, с одной из самых абстрактных наук в мире. Деньги связаны и с философией. Деньги – это некая абстрактная идея, не привязанная намертво к предмету. По этой причине на протяжении всей истории человечества деньгами могло быть что угодно: зерно и зерновой капитал Египта (Библия: притча о прекрасном Иосифе), скот, мешок, куда вмещалось ровно четыре десятка беличьих шкурок – отсюда и произошло слово «сорок», и т. д.). Вспомним Платона и его философию идеи, мол сама вода может быть какой угодно: она может стать паром, течь, превратиться в лёд, но сама идея воды всегда останется неизменной. Так и деньги. Конкретное их материальное воплощение может быть каким угодно, но сама их идея, идея общения, идея установления различных связей, остаётся неизменной. Это особенно заметно сейчас, когда деньги почти полностью перешли в виртуальный мир компьютерных технологий. Именно в эпоху Ренессанса флорентиец Козимо Медичи сделает всё, чтобы с помощью банковского капитала в буквальном смысле перепрограммировать Средневековье. И именно в эту эпоху математик Лука Пачоли, друг Леонардо да Винчи и художник, создаст дебит, кредит и баланс, то есть бухгалтерский учёт, без которого немыслимо ни одно банковское дело. Эта так называемая прикладная математика в основе своей будет иметь и учение о золотом сечении и числовой ряд Фибоначчи. И если Возрождение немыслимо без банковского капитала, то Средневековье к деньгам относится настороженно. Деньги – это дьявольский соблазн, подрывающий всю основу эпохи рыцарства. Не случайно благодаря Пушкину будет запущен такой оксюморон, как «Скупой рыцарь». Рыцарь и скупость – вещи несовместимые, потому что воин живёт другим: он не копит богатств земных, а собирает их на небесах желая, во что бы то ни стало попасть в воинство Христово и встать после смерти под знамёна архангела Гавриила, как великий Роланд.