Да и в лекарствах в ближайшее время нас ждут большие перемены. Уже сегодня внедрены в практику препараты, позволяющие значительно улучшить функцию миокарда при выраженной сердечной недостаточности. Вспоминаю свою беседу с директором Алмазовского центра академиком Евгением Шляхто. Он рассказал, что сейчас идут клинические испытания нового лекарства, снижающего уровень холестерина. Это принципиально новый генный препарат, действие которого основано на генетической регуляции синтеза холестерина в печени. Сделал инъекцию один раз в несколько месяцев и забыл про ежедневный прием таблеток. Уже сегодня в мире применяется отечественный генный препарат, способствующий росту новых сосудов в месте инъекции. Получены хорошие результаты в лечении атеросклероза нижних конечностей. Больные, у которых невозможно провести оперативное лечение, в разы увеличивают дистанцию безболевой ходьбы, возвращаясь к привычному ритму жизни. Генная терапия заболеваний сердца – вот на что будут обращено внимание ученых и практиков в ближайшее десятилетие.
А вот стволовые клетки в кардиологии пока не прижились. В прямом и переносном смыслах этого слова. Большие надежды, которые возлагали на них в начале 2000-х, несмотря на отдельные сообщения об успехах, не привели к значимому прорыву в этой области. Возможно, ученые еще не подобрали ключик к их правильному использованию, а может, еще не пришло время, ведь конструировать органы и даже их части из первичного материала – прерогатива Создателя, на этой опции стоит надежный пароль. Было бы наивно думать, что взломать его получится так просто.
Но ничего, мы упорные. Иначе бы не получилось за какие-то сто тридцать лет, прошедших с фразы великого хирурга Теодора Бильрота о том, что врач, попытавшийся оперировать сердце, заслуживает презрения, научиться его не только оперировать, а пересаживать, залезать внутрь него с видеокамерой, разгонять и замедлять одной таблеткой, стимулировать электротоком из коробочки размером со спичечный коробок, и все это ради одной цели – чтобы этот удивительный вечный двигатель жил и работал как можно дольше. И мы вместе с ним.