– Но ведь у нас папа заместитель командира.
– Был. Теперь уже нет. А ты как астронавигатор безусловно имеешь право замещать капитана, можешь спросить у Зебби. Только в частном порядке: мое решение обсуждению не подлежит. Просто прими к исполнению.
– Я… Есть, капитан.
– Теперь тебе вменяется в обязанность давать мне совет всякий раз, когда тебе кажется, что я вот-вот совершу серьезную ошибку. А также когда я об этом попрошу.
– Многого ли стоит мой совет? Вон какого дурака я сваляла несколько минут назад.
– Это было до того, как тебя назначили заместителем командира. Быть в должности – совсем другое дело, Дити.
Дити моргнула и притихла, как будто к чему-то прислушиваясь. Потом сказала:
– Да, пожалуй. Да. Я чувствую. Как странно.
– Погоди, станешь капитаном, будет в восемь раз страннее.
– Не стану. Папа ни за что не согласится, Зебадия не согласится, я не соглашусь – три голоса против.
– Я тоже отказывалась, пока была хоть малейшая возможность отказываться. Ладно, не думай об этом пока. Командовать буду я, ты будешь давать рекомендации.
– В таком случае, капитан, я рекомендую позволить нам охранять тебя на ночлеге. Когда мы поедим и снова начнем обследование, то рекомендую даже в случае скорого обнаружения британской колонии воздержаться от контакта, а вместо этого найти такой же пустынный уголок, как этот, на линии восхода и там как следует отоспаться. Нам, членам экипажа, хватит и восьми часов, а капитан пускай поспит и все двенадцать.
– Рекомендация принята к сведению. Это хорошая рекомендация. Но мы поступим иначе: мы будем спать здесь. – Я объяснила Дити, что предполагаю сделать. – Когда машина будет переустроена, мы поедим. Если будет еще светло, искупаемся. Если нет, искупаемся утром.
– Я бы предпочла поесть наскоро, зато искупаться… раз ты говоришь, что я смогу лечь спать с мужем. Когда я напугана, от меня плохо пахнет… а сегодня я все время так боялась…
– Купаться в холодной воде после еды? Да ты что, Дити!
– Хорошо. Останусь без ужина. Только бы выкупаться.
– Астронавигатор, мы поступим так, как я сказала.
– Есть, капитан. Но от меня так воняет, правда.
– От нас от всех будет вонять к тому времени, когда мы управимся с перекладкой багажа, и может статься, что придется ужинать всухомятку и без света, потому что все, что мы не выбросим, надо будет держать тут же внутри, а двери запереть и свет ни в коем случае не зажигать. – Я наклонила голову набок и прислушалась. – Ты ничего не слышишь, Дити?
Это вернулись наши мужчины, значительно повеселевшие. Зебби нес винтовку Джейкоба, на боку у него красовался Джейкобов пистолет. Он объявил мне с бодрой улыбкой:
– Капитан, я, кажется, был не совсем в норме, так вот, «Пищеварительные Пилюли Картера» сделали свое дело. Теперь все наладилось.
– Очень рада.
– Но знаешь, еще бы немного, и… – признался мой муж. – Хильда – капитан Хильда, любовь моя – из-за твоего замысловатого графика со мной чуть не приключилась детская неприятность.
– По-моему, из-за выяснения отношений у нас пропало гораздо больше времени, чем из-за моего графика. И если уж на то пошло, Джейкоб, то лучше бы мне пришлось прибирать последствия твоей «детской неприятности», чем хоронить тебя.
– Но…
– Все, хватит!
– Пап, она знает, что говорит, – выразительно сказала Дити.
Джейкоб умолк, удивленный. И обиженный, я почувствовала, что обиженный. Зебби с интересом взглянул на меня, уже без улыбки. Не сказав ни слова, он повернулся к Дити и протянул руку за своей винтовкой:
– Отдавай-ка, милая.
Дити отстранилась:
– Капитан не освобождал меня от дежурства.
– Ах вот как! Хорошо, будем действовать по уставу. – Зебби обратился ко мне: – Капитан, я полностью одобряю вашу доктрину непрерывной караульной службы; я не уделял этому должного внимания. Позвольте мне сменить часового. Я буду стоять на страже, пока вы трое ужинаете.
– А потом я, а Зеб поест, – добавил Джейкоб. – Мы уже все распланировали. Когда ужин? Я, по-моему, съем неощипанного страуса. Хильда, любовь моя… ты у нас капитан, но ты ведь по-прежнему кок, правда? Или Дити кок?
(Принятие решений! Как с этим справляется капитан большого корабля?)
– Я внесла изменения в штатное расписание. Дити остается астронавигатором, но является также вторым старшим по званию и моим заместителем. В мое отсутствие она берет на себя командование. В моем присутствии приказы Дити – это мои приказы, она будет отдавать их во исполнение моей воли. Ни она, ни я не будем готовить. Что касается медслужбы… – (Вот черт, Шельма: кроме тебя, никто тут не ассистировал хирургам в неотложке, как ни крути, а ты единственный кандидат. А может, не единственный? Гм…) – Зебби, включает ли квалификация первого пилота медицинскую подготовку?
– Включает. Элементарную. Как не дать человеку умереть до появления хирурга.
– Ты назначаешься офицером медслужбы. Я буду ассистентом офицера медслужбы, когда тебе понадоблюсь, – если у меня не окажется более неотложных дел.
– Капитан, можно мне сказать?
– Пожалуйста, первый пилот.
– Иногда просто ничего не остается, как дать человеку умереть, потому что действительно есть более неотложные дела, совершенно неотложные, – сурово сказал Зебби. – Я видел такое. Ни к чему волноваться заранее и раскаиваться потом. Надо делать то, что надо.
– Вот я и учусь, Зебби. Насчет кока – джентльмены, я не имела случая узнать, как вы готовите. Вам придется самим дать оценку своим кулинарным способностям. Кто из вас готовит «адекватно»…
– Ну знаешь!
– Твое выражение, Зебби, – а кто неадекватно?
Они принялись вежливо уступать и делать комплименты друг другу. Мне пришлось это прекратить:
– Вы будете первым и вторым коком поочередно, пока практика не покажет, кто из вас достоин быть главным коком, а кто помощником. Джейкоб, сегодня первый кок ты.
– Прекрасно! Принимаюсь за дело!
– Нет, Джейкоб. – Я объяснила, что надо сделать в первую очередь. – Пока вы двое выгружаете из машины все без исключения, Дити учит меня стрелять из дробовика. Потом я заступаю на охрану, а она пойдет вам помогать. Но пусть ваши винтовки будут под рукой, заряженные, потому что если я стану стрелять, то вам придется бежать мне на помощь. Затем начнем все укладывать по-новому. Это буду делать я, потому что я меньше всех и могу стоять за переборкой в полный рост. На это время Зебби будет часовым, а Дити с Джейкобом будут подавать мне вещи.
Джейкоб не улыбался – и я неожиданно поняла, что мне напоминает выражение его лица. Когда-то у меня был пес, которого (теоретически) никогда не кормили у стола. И вот он сидел у моих ног и смотрел на меня с точно таким же выражением. Мой бедненький Джейкоб, он проголодался! До урчания в желудке! У меня-то с момента моего избрания капитаном шла такая интенсивная внутренняя жизнь, что аппетит совсем пропал.