Не слышу, как он подходит сзади, и его ладони опускаются мне на живот. Что-то внутри ёкает. Не могу объяснить этого.
– Никогда не забуду цвет твоих глаз, Джина. Они мой маяк. Моё отражение. И смотреть в них, видя при этом звёздное ночное небо, было самым лучшим, что я делал, – шепчет он.
Боже, если бы я была немного романтичнее, чем есть, то посчитала бы это признанием в любви. Но мы оба не верим в любовь. А вот химия… она имеет именно цвет неба. Ночью мы совершаем самые честные поступки и скрываем свои желания. Ночь таит в себе намного больше, чем просто темноту. Она хранит тайны. Наши тайны.
– Хорошо, я всё подпишу.
– Так и знал. Раз мы поставили в этом точку, то теперь самое время поесть, – он смеётся, словно провернул крупную сделку, и тащит меня обратно вниз.
Пока Дерик стоит у плиты, жаря бифштексы для бургеров, я снова и снова впитываю в себя звук его голоса, прохладу этого вечера и уют. Как мне проститься с ним? Как? Я не могу… не хочу… должна.
– Это ещё один документ, разрешающий мне пользоваться твоим имуществом.
Пережёвывая бургер, подписываю очередную бумагу и передаю Дерику.
– Оригиналы твои…
– Нет, мы так не договаривались. Это же фикция, так что пусть они будут у тебя. Тем более я могу их потерять, испортить или ещё что-то, – перебивая его, делаю глоток газировки.
– Джина.
– Послушай, я это делаю для тебя, а не для себя. Так же в мои планы не входит возвращение сюда. Прости, но так будет лучше для всех. Да и нужно найти работу, понять, что я хочу от жизни. Поэтому не злись, не возмущайся, а прими всё так, как есть. Бургер потрясающий, – чмокаю его в губы и возвращаюсь к еде.
– Хорошо. Если ты хочешь…
– Хочу.
– Я понял. Осталось последнее – твоё возвращение в Америку.
– Что с ним не так?
– Нет. Никаких проблем не возникло. Самолёт ждёт тебя, но ты должна понимать, что тебя могут использовать в политических интригах. И если ты заметишь что-то подозрительное, или же тебе начнут задавать неудобные вопросы, то сразу же звони мне. Это мой телефон. Он всегда со мной. – Дерик кладёт на стол карточку, на которой от руки написаны его контакты.
– Думаешь, появится повод для этого? – хмурясь, спрашиваю, доедая свой бургер, и вытираю пальцы салфеткой.
– Надеюсь, что нет, но не могу позволить, чтобы с тобой что-то случилось. Меня ожидает турне, и я хочу, чтобы ты была в безопасности. Ты обещаешь мне, Джина, что позвонишь, а не решишь со всем разобраться сама?
– Хм, а фотографии пересылать можно? Ну, вдруг мне скучно будет, – улыбаясь, склоняю голову набок.
– Если только обнажённые.
Смеюсь от его слов, но он ждёт ответа. Хотя я и пыталась всё перевести в шутку, Дерик серьёзен.
– Я поняла. Позвоню. Пришлю порнографию. И не буду рваться спасать мир в одиночку.
– Отлично. Это не шутки, Джина. Я, вообще, не должен тебя отпускать в Америку. Ты многое знаешь обо мне, о стране. Нет, не смотри на меня так, я, действительно, волнуюсь за тебя. Раньше злость и обида на то, что ты выкинула, давала мне шанс не признаваться в этом, но сейчас не могу. Я переживаю, как ты будешь жить, с кем ты будешь жить, будешь ли ты жить вообще. Это не даёт мне покоя. Я бы оставил тебя здесь, чтобы всегда знать, что ты в порядке.
– Дерик, – касаюсь его руки и придвигаюсь ближе на диване. – Я буду в порядке. Я большая девочка, и мне не впервой заботиться о себе. Вообще, я не помню, когда этого не делала. Клянусь тебе. Я никогда не сделаю того, что не сделал бы ты сам.
– Тебе напомнить…
– Нет, не отрицаю, что последний случай… хорошо, что обычно бываю чересчур активна, но в Америке я другая. Альора открывает во мне странные черты характера, а Америка… она глушит их. Но там мой дом, где я родилась, и где меня ждут, – тихо произношу.
– Здесь тоже тебя ждут. Тем более теперь у тебя здесь есть недвижимость.
Пихаю его в плечо. Дерик обнимает меня, и я ложусь ему на грудь.
– Будь счастлив, хорошо? Просто постарайся поверить, что это существует, – шепчу, смотря на камин. Всё так же нет фотографий. Всё так же нет присутствия чего-то особенного в этом доме, кроме призраков прошлого.
– Я сделаю всё, что возможно.
Мы молчим. В тишине, в его руках, поглаживающих мою спину, я медленно засыпаю. Это так и есть. Когда Дерик рядом я бодрствую, словно вампир в ночи, ищущий тепло его тела. А когда мы отдаляемся, то наступает день, и моя жизнь становится на паузу.
Раздаётся сигнал о том, что кто-то едет в нашу сторону. Но недолгий, как тогда, в первый раз. Он заканчивается, как заканчивается и наше время.
– Калеб, – говорит Дерик.
– Да, Калеб.
Я поднимаюсь с дивана, собираю тарелки и несу их на кухню. Дерик убирает документы, а я… я… не могу. Боль моментально появляется в моей крови. Она отравляет сердце, затмевает разум. Прощаться с Дериком невыносимо больно.
Не знаю, что говорить. Не знаю, как правильно вести себя. Не знаю… не знаю, как взглянуть ему в глаза и уйти. Это сложно. Как будто сердце снова разрывается на две части. Одна, самая важная, остаётся у Дерика. Больно. Но ради него и его будущего, я обязана отпустить его. Наша связь всё равно продлилась бы недолго. Это всего лишь химия, а в любовь я верить не хочу. Иначе вся моя жизнь будет перечёркнута.
Мы выходим на улицу. Дерик открывает ворота, а Калеб уже стоит у машины, ожидая меня. Сглатываю комок, разъедающий горло. Нет. Не плакать. Нельзя.
– Что ж…
– Что ж…
Обнимаю Дерика. Его руки крепко прижимают меня к себе. Мой тихий вздох. Закрытые глаза. Его поцелуй в висок.
– Я понял, Джина. Понял, почему ты так поступила в прошлый раз. Прощаться не для меня. – Его шёпот тонет в низких звуках струн скорби внутри меня.
– Тогда просто пожелаем друг другу всего хорошего. Чтобы каждый из нас нашёл свой путь, увидел его и никогда не жалел о прошлом. Я не жалею, – произношу и немного отклоняюсь назад, заглядывая ему в глаза.
– Я тоже. Ни капли. Был бы второй шанс, сделал бы всё то же самое.
Мои глаза горят от подкатывающихся слёз. Кладу ладонь ему на щёку и провожу по ней. Дерик накрывает мою руку своей, целуя её.
– Мой король. Фредерик. Я хочу, чтобы ты знал, ты был первым. Первым во всём. И в поцелуях, от которых голова идёт кругом. И в ссорах, в которых родился мой Хайд. И в сексе, о котором я ничего не знала. Ты был первым, кто увидел во мне больше, чем просто американку с паршивой родословной. Спасибо, Фредерик. Спасибо…
Мягко касаюсь его губ своими. Он так же легко отвечает.
За спиной раздаётся покашливание Калеба.
– Простите, время. У нас определённый временной промежуток, в который мы можем воспользоваться услугами аэропорта в Америке.