Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории - читать онлайн книгу. Автор: Адель Алексеева cтр.№ 112

Тогда, в 1930-е годы, еще не вступив в зрелый возраст, сыновья Елены и сам Владимир наблюдали и поражались многим бессмысленным и неразумным действиям советской власти. Сергей Михайлович писал по этому поводу:

«Дело историков – беспристрастно изучить и объяснить те беды, какие нежданно и негаданно осенью 1929 года обрушились на многотерпеливую и многострадальную нашу Родину, и прежде всего на крестьянство. Газеты неистовствовали. Бдительность, классовые враги, кулаки, лишенцы, разгромить, уничтожить, ликвидировать – такими словами изобиловали газетные страницы. Повторялись страшные лозунги: „Кто не с нами, тот против нас“, „Если враг не сдается, его уничтожают“. Призывы эти впечатывались в людские головы, и надолго…

Брат Владимир считал, что все это чудовищная провокация кучки садистов и ненавистников человечества, захвативших власть, которые намеренно старались нанести как можно больше зла людям и как можно больше ущерба самой России».

3

Владимир работал на строительстве канала Москва – Волга, канал проходил недалеко от Дмитрова.

Между тем фашисты, захватив пол-Европы, приближались к России. В эти-то годы Владимира Голицына арестовали и отправили в концлагерь (в тюрьму) на восток.

Это было самое печальное прощание Елены и Владимира.

Дети обнимали отца, а он целовал и целовал любимую Леночку. Он умел играть с детьми, загадывать загадки, рисовать, а его остроумие всегда веселило жену. Кто же теперь будет давать утешение в эти военные дни?

(Сохранилась изумительная фотография любящих супругов: опершись на подоконник, оба выглядывают из окна и смеются.)

А ГПУ все более свирепствовало.

Усилилась бюрократия, всюду искали вредителей или организаторов монархических союзов и рассылали бумаги, подобные хотя бы вот этой:

«Совершенно секретно

Товарищу Сталину

Направляю докладную записку начальника УНКВД Западно-Сибирского края т. Миронова. Считаю необходимым разрешить образование в ЗСК тройки по внесудебному рассмотрению дел по ликвидированным антисоветским повстанческим организациям.

Справка по делу эсеро-монархического заговора в Западной Сибири

УГБ НКВД на территории Западно-Сибирского края вскрыты кадетско-монархическая и эсеровская организации, которые по заданиям японской разведки и „Русского общевоинского союза“ готовили вооруженный переворот и захват власти».

Вот, к примеру, один документ:

«Контрреволюционная организация создала крупные филиалы в городах: Новосибирске, Томске, Бийске и Нарыме, куда вошли белое офицерство и кадетско-монархические элементы из числа бывших людей и реакционной части профессуры и научных работников…»

Впереди была неизвестность. Но Елене, с ее шереметевской породой, с мужеством, наследственностью, оптимизмом и музыкальностью удалось преодолеть тяготы войны, вырастить сыновей, дочь, полюбившую Трубецкого, отправить ее за мужем в Сибирь…

Рай любви превратился в ад разлуки. И какой разлуки! Владимир Голицын сначала был в Бутырках, а потом в страшной тюрьме, в Свияжске. Но – удивительную свою любовь он сохранил до последних дней. Как и она. Его спасал характер, верность предкам, дети и… музыка.

Владимир Голицын из тюрьмы писал поразительные письма, они наполнены нежностью, дышат бодростью. Он шутил даже в канун своей кончины. Вот это удивительное письмо любимой:

«10 сентября 1942 года. Поздравь меня, моя милая женушка! Вчера меня вызвали в УРЧ, где в обществе нескольких веселых девушек, очень симпатичных, одна из них прочла мне приговор: пять лет исправ. лагерей… Я выслушал приговор равнодушно (ждал десять), сострил довольно плоско: „Год я уже отсидел, а там одна Пасха, две Пасхи, три Пасхи – и дома“, на что последовал взрыв хохота… Я ни о чем думать не могу. Память ослабела… Пайки хлеба здесь (как и во всех лагерях) дают с довесками, которые прикалывают сосновой палочкой… Нижняя корка иногда бывает горелая. Я ее скребу в кружку и лью воды немного. За ночь получается настой. Утром наливаешь в него кипяток, и получается восхитительный напиток, вроде кофе.

Душа моя! Не может быть, что бы я здесь загнулся и жизнь моя у же кончилась для воли. Неправда, выгребу… – так хочется тебя еще любить!»

Музы у Шереметевых от века в век ходили хороводом. Елена знала множество романсов, арий. Уже в поздние годы дети записали диск, и одну копию подарил мне ее внук Петр Трубецкой.

В ее романсах как бы отразилась вся жизнь: от Фонтанки до Воздвиженки, от фантастических детских праздников до Пасхи:

Внучка Сергея Дмитриевича Шереметева не посрамила ни деда, ни всего славного рода Шереметевых.

Елена Владимировна стала женой Андрея Владимировича Трубецкого. Ее мать – Елена Петровна Шереметева (в замужестве Голицына), отец – Владимир Михайлович Голицын. Илларион и Михаил – ее братья.

Андрей Владимирович Трубецкой – князь, пря мой потомок философа и общественного деятеля Сер гея Николаевича Трубецкого, внук первого выборно го ректора Московского университета. В 1939 году был призван в армию. Как только началась Великая Отечественная война, отправился на фронт, воевал в партизанском отряде. Будучи тяжело ранен, оказался в плену. Трубецкой мог бы остаться после войны на Западе, но предпочел вернуться на родину, хотя знал, что его может ждать, – ведь слово «князь» было там почти бранным.

Трубецкому удалось поступить в университет, на биофак, но от него потребовали сотрудничества с органами КГБ. Он отказался – и был сослан на медные рудники. Туда к мужу отправилась его жена Елена и с огромными трудностями добилась свидания.

В книге А. В. Трубецкого «Пути неисповедимы», охватывающей период с 1939 по 1956 год, одна из глав написана его женой Е. В. Трубецкой, в ней нашла отражение лагерная жизнь тех лет.

Два дня и две ночи в руднике

…Поезд остановился на станции Новорудная поздно ночью. Все вылезли. Темно, холодно. Вокзал – врытый в землю вагон без колес, еле освещенный тусклым светом фонаря. Вокруг стояли грузовые машины. Люди с вещами сновали, спрашивали, натыкались друг на друга.

Машины шли в рудник – 4 километра от станции. Там же поселок – Старый Джезказган. Рудник Джезказган обозначен на карте в самом центре Казахстана крошечной точкой. Там добывают медную руду. Там он. Сердце сжалось в маленький комочек и ничего не чувствовало.