Как только в разговоре возникла мамы Сары (которая совсем не Снежная королева, но все-таки, возможно, совсем чуть-чуть…), Спаситель решил навести разговор на семью Альбер, чтобы почувствовать, какие в семье отношения. Сара совершенно нормальным голосом сообщила ему, что отец у нее был известный педиатр, написал много книг с советами для родителей. С братом у нее никогда не было особой близости, он намного старше нее, сейчас уже женат, у него есть сын. Вскоре после смерти отца Сара вернулась жить к матери, в ту самую комнату, где жила девочкой.
– Я мало зарабатываю, – стала оправдываться она. – Всегда временно кого-то заменяю, и еще мне трудно вставать по утрам. Меня подвели лекарства.
– Как вы думаете, ваша мама согласилась бы сюда прийти?
Сара зажала руками уши, защищаясь от множества голосов, и очень выразительно замотала головой. Отношения со Снежной королевой, похоже, были не самые лучшие.
– Я устала, – сказала она так же, как в прошлый раз. – На сегодня хватит.
Имеет ли он право рисковать, позволив ей уйти в явно тяжелом состоянии? В кризисные моменты помогает ли что-то кроме лекарств? Ведь если пациент отказывается их принимать, то существует насильственная госпитализация…
– Вам, возможно, стоит посоветоваться с врачом, – начал Спаситель, пытливо следя за реакцией Сары. – По поводу вашей утомляемости, – поспешил он добавить.
– Так вы с ними заодно? – мгновенно рассердилась она. – Хотите запереть меня в борделе? Я все знаю о подвале в больнице Флёри, какие они там устраивают оргии, как делают из больных проституток.
«Так, так, так, – огорченно подумал Спаситель, – Демон Жильбер работает вовсю».
– Я думал о витаминах, – произнес он спокойно. – Впрочем, их вы можете просто купить в аптеке.
Он говорил очень мягко, стараясь успокоить Сару, но про себя решал: стоит или не стоит немедленно вызывать скорую помощь. Если вызовет, доверия молодой женщины он лишится навсегда.
– Не буду скрывать, Сара, что ваше состояние внушает мне серьезное беспокойство. Мы сможем увидеться с вами еще раз на этой неделе?
Они договорились о консультации в четверг в 12:30. Это все, о чем он смог с ней договориться.
Спаситель заглянул в приемную, собираясь пригласить в кабинет брата и сестру Насири, и очень удивился, увидев одного Соло. Молодой человек, надев наушники, бормотал в ритме рэпа:
– «Катим в ад, катим в ад, лифт сломался, в рай нет лифта…»
Он снял наушники и громко проскандировал:
– «Может, да, может, нет. Мне подходит, все, что есть». Знаешь песню?
– Нет, – сказал Спаситель и показал на пустые стулья. – А как насчет предполагаемой семейной терапии?
– Не могу же я заставлять приходить маму и сестру! Это не тюрьма! – повысил голос Соло.
Спаситель обратил внимание, что молодой человек и на прошлой консультации был очень возбудим и агрессивен.
– Хочешь, чтобы я тоже ушел? – спросил Соло тоном обиженного подростка.
Спаситель уселся рядом с ним.
– Что идет не так в последнее время, Соло?
– У меня передоз. От всего, понял?
– Так, так, так.
– Даже от малыша.
Он любит сына. Гордится, что у него сын. Но по временам готов выбросить Яниса в окно.
– Что с Янисом? – мягко спросил Спаситель. – Плачет?
– Особенно если я дома. Так говорит жена.
– Я не знал, что вы поженились.
– Пока нет. Я сказал «жена», потому что так проще. Но мы скоро запишемся.
Он хотел, чтобы все по-хорошему. Он же Соло, всегда был честняга и всегда на стороне Силы. Но это когда был маленьким.
– А сейчас меня все достало. Хочу все послать к чертям. Ты же видел меня с сестрой. Я сам себя боюсь. Меня так и подмывает наподдать ей как следует. А ребенок? Я же пришибить его могу. Вот оно как. – Соло крепко стиснул руки.
– Вы устали, Соло. Стали раздражительным. Такое случается со всеми молодыми папами.
Глаза Соло наполнились слезами, он закрыл их и откинул голову назад. Лицо у него выражало страдание. Соло приходил к Спасителю на консультации уже не один год, и Спаситель всегда задавал себе один и тот же вопрос: почему он к нему приходит? Впервые Соло так откровенно показал, что страдает.
– Я больше не хочу.
– Больше не хотите?
– Нет, не хочу.
– Не хотите чего?
Соло опустил голову, сгорбился – воплощенная униженность.
– Быть надзирателем.
Вот почему Соло возобновил учебу. Он больше не хотел работать в тюрьме. Но деньги нужны каждый месяц. На ребенка, на квартиру, на кредит за машину.
– Что у вас сейчас на работе? – спросил Спаситель.
– Она стала ненормальной. И я стал ненормальным. Это просто жуть, ты себе не представляешь.
– Не представляю. Можешь мне рассказать?
Спаситель старался обращаться к Соло на «вы», как обращался ко всем пациентам, но каждый раз невольно переходил на дружеское «ты».
– Утром, когда я ухожу из дома, – заговорил Соло, – когда целую Саманту и сына, про себя думаю: «Кто знает, может, вижу их в последний раз».
– Боишься не вернуться домой?
– Да.
– Часто подвергаешься нападениям?
– Можешь даже не спрашивать. Мы привыкли к оскорблениям, к толчкам. Моему коллеге вырвали кусок щеки. Клянусь, один тип так вцепился в него зубами. Дыра осталась, понимаешь? Но мы, понимаешь, обязаны быть вежливыми с заключенными. Не имеем права их бить. На тебя нападают, а ты в первую очередь думаешь, как бы не совершить чего-то непозволительного. Вокруг камеры, тебя снимают. Ты должен действовать про-фес-сио-наль-но, – произнес он с иронией по слогам. – А тебе страшно, ты беззащитен, но должен держать себя в руках.
Он замолчал, сидел и смотрел в одну точку.
– Ты думаешь в первую очередь, что профессионально? – задал вопрос Спаситель.
– Я же сказал! Зачем повторять?
– Повторять – это главное в моей профессии, Соло.
– А в моей профессии главное – обыски. Обыскиваешь заключенных, когда они возвращаются после свидания, обыскиваешь передачи, обыскиваешь камеры… и находишь в матрасе травку, а в параше керамический нож. Но не это самое трудное. А то, что ты постоянно должен быть настороже: осколком зеркала можно передавать сигналы через окно, а можно перерезать тебе горло.
– Так, так, так. И что же ты нашел?
Спаситель не сомневался: недавно что-то произошло, и Соло никому еще об этом не рассказывал.
– Находка рядовая – мобильник, а вот хозяин у него не рядовой.