Леди и детектив, или Щепотка невезения - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Зволинская cтр.№ 10

Мистер Харрис, слишком довольный, для человека, который только что получил заслуженную оплеуху, любовался стремительно удаляющейся девушкой. Ошеломленный, он не сразу понял что произошло, и замешкался, но успел подать особисту знак проследить за мисс. Обычно он действовал на противоположный пол магнетически – дамы, даже благородного происхождения, прощали ему вольное обращение и, зачем скромничать, вешались на шею. Разве что однажды, в далекой юности, когда он вполне вежливо пытался объяснить приезжей абитуриентке, что та сейчас ворвется в мужской туалет, он неожиданно получил маленьким кулачком в глаз.

К тому моменту его репутация была настолько чиста, что ей не помешало бы хоть одно самое маленькое пятнышко. Отец давно говорил, если у друзей не будет ни одного повода посмеяться над ним, то и достаточной близости между ними не будет. Только подтрунивая друг над другом, можно сохранить присущую юности легкость в отношениях. Поэтому, тогда он только обрадовался конфузу и позже, почувствовав, как уходит царившее в последние годы обучения напряжение между недавними друзьями, но теперь почти соперниками, был немного благодарен странной юной мисс. Кстати, вроде бы, тоже кудрявой.

Полицейский вышел на оживленную улицу, остановил проезжающее мимо такси и сел в автомобиль.

– Мисс Мэган Ланкастер. Не замужем, воспитанница приюта Святой Эвгении. Двадцать два года. Работает в аспирантуре университета Рамбуи. Проживает в общежитии для преподавателей, – отчитался водитель. – Это всё, что мы успели узнать. Нужно ли больше информации?

– Пока нет, – распорядился Харрис.

«Закончу дело и начну ухаживания по всей форме», – решил мужчина и прокрутил на пальце обручальное кольцо.

Возможно, отец снова прав, и пора остепениться?

Впервые эта мысль не вызывала у Дэвида отвращения. Перед глазами стояла сверкающая глазами, кудрявая гордая мисс. А что до происхождения…

Разве можно желать родственников лучше чем у круглой сироты?

Чтобы в дверях не столкнуться с неприятным племянником пожилой дамы, я не стала спускаться  до первого этажа, а остановилась на втором. Открыла неприметную дверь, которая никогда не закрывалась, и уверенно прошла в темный коридор, настолько узкий, что двоим стройным квартирантам было бы не разойтись. В самом конце его была лестница, ведущая во двор дома со стороны бульвара – этот лаз насквозь прошивал здание.

Освещения здесь не водилось, наверное с того момента, как особенно ушлый владелец этажа решил разделить свою квартиру на множество маленьких. В некоторых не было кухни и санузла, но неизменно находились жильцы, потому что аренда даже крошечной комнаты в Бридже стоила целое состояние.

За тонкой стеной послышался звук открывающегося крана. Видимо, вместо того, чтобы пустить воды, тот только чихнул, потому что следом кто–то начал витиевато ругаться. Судя по множеству эпитетов, этим кем–то был знаменитый на весь дом Кельвин Стоун. Романист, так и не дописавший ни одного своего романа, но бесконечно рассказывающий о том, что непременно это сделает, и поэт–песенник, к сожалению, до сих пор не нашедший для своих произведений подходящего исполнителя.

В его квартире громко, как если бы стены между нами и вовсе не было, заскрипел пол. Резко открылась хлипкая, почти картонная дверь, и длинный нос мистера Стоуна оказался прямо напротив моего. Потому что роста мы были одинаково небольшого.

Меня и Кельвина связывали исключительно теплые воспоминания. Он был первым, с кем я познакомилась, когда мы с бабушкой переехали в этот дом. И первым, кто поддержал меня, когда я провалила вступительное собеседование. К стыду своему, надо добавить, что в тот самый день он был первым, кто познакомил меня с алкоголем. Сосед был старше на несколько лет, но, хоть и жил один вдали от родителей, всё еще оставался несовершеннолетним. Поэтому разнос от бабушки мы тогда получили знатный. Зато я нашла в нем если не друга, то хорошего приятеля. А его совет – «просто сиди тихо, и никто не о чем не узнает», тогда пришелся очень кстати.

– Ангелочек, ты ли это?! – дыхнул он мне перегаром прямо в лицо. – Ты так повзрослела! Как я рад тебя видеть! У меня такие новости, такие! – захлебывался он от восторга.

– Здравствуй, Кельвин, – зажмурилась я и от сбивающего с ног аромата и от ослепляющего после мрака света. – Какие новости?

– Я дописал роман! – подпрыгнул он от радости.

За спиной его отражался живописный бардак – разбросанные всюду вещи, книги, ноты, бутылки и грязные тарелки. Мыши, наверное, счастливы иметь такого соседа.

– Да ты что?! – дошел до меня смысл его слов.

– Да! – гордо расправил он плечи, а потом, будто между делом, сообщил: – и в печать уже взяли.

– Это же чудесно! – искренне поздравила я, невольно заражаясь его восторгом.

– И раз ты приехала, мы должны немедленно это отметить! – в порыве чувств он схватил меня за плечи и немного потряс.

– Такое ощущение, что ты уже успел сегодня отпраздновать, – отшатнулась я и тут же уперлась в стену. – И вчера, – посмотрела на помятого писателя, – да и позавчера тоже.

– Ну да, – он взлохматил светлые волосы, отчего длинная челка упала ему на глаза. – Уже неделю как праздную, – и он красивым отработанным жестом откинул волосы назад так, что даже я залюбовалась.

– Оно и видно, – я рассмеялась. – Но сегодня никак не могу, я еще даже Люсиль не видела. Мы с ней разминулись на вокзале.

– И куда ты сейчас? – расстроился Кельвин.

– Сама толком не знаю, – устало вздохнула я. – У бабули в приемной клиенты – диван занят, на вокзал идти не имеет смысла, до дома отца – далеко. Пешком не дойду, а денег у меня нет.

– Да, деньги и у меня нынче в дефиците, – пробормотал сосед. – Мне внизу в долг наливают, – пояснил он в ответ на невысказанный вопрос. – А вот помочь тебе добраться до отца я могу! – решительно заявил он. – Пошли-ка, покажу тебе то, на что я потратил свой первый гонорар! – на секунду вернулся в комнату, захватил шейный платок, бросил на меня мимолетный взгляд и среди вороха сваленной на комоде одежды безошибочно нашел одеколон, чтобы как следует надушиться.

Заинтригованная предложением, я шла за широкой спиной Кельвина, ориентируясь в кромешной темноте не столько на звук шагов, память и направление выхода, сколько на стойкий запах романиста. Коридор казался бесконечным, глаза щипало, и когда мы вышли во внутренний двор, чтобы спуститься по крутой лестнице на землю, я глубоко вдохнула уличный воздух.

Кельвин несколько раз обернулся и, убедившись, что я следую за ним и с любопытством осматриваю двор в поисках обещанного чуда, подошел к кладовке. Отворил дверь и вытащил на свет своё приобретение.

– Вот он! – гордо сообщил сосед и любовно погладил железный корпус аксессуара каждого уважающего себя модного жителя столицы. – Мой велосипед!

– Кельвин! Какая красота! – не разочаровала я писателя. – А рама, а какое сиденье, – я восхищенно разглядывала писательскую гордость.