– Понимаешь, дорогой, я немного устала. Правда... – Она
сделала глубокий вдох и встала. На сегодня достаточно игр. С Тайгом, с Томом, с
собой. – Я, пожалуй, поеду домой.
– Нет, еще не пора! – Ей было мучительно видеть его
таким. О Господи! Нет! Она не хочет, чтобы и он навязывал ей свою волю. – Нет,
не пора! Нет, не уезжай!
– Пора, любовь моя. Но через пару дней я снова приеду.
– Нет, не приедешь.
– Я сказала, приеду. – Кейт поправила юбку и не сводила
с него взгляда, пока не подошел Эрхард. Под мышкой у него были Вилли и
несколько книжек. – Посмотри-ка, что тебе принес мистер Эрхард. – Но Том стал
похож на обиженного и обозленного ребенка. – Будь паинькой, дорогой. Я скоро
снова приеду. – Он прижался к ней на минуту, и впервые за долгое время у нее
заныла душа. Как он был ей нужен именно сейчас! Но его не было. – Я люблю тебя,
– сказала она ласково и пошла, махая рукой и делая счастливый вид. Но Том уже
держал в руках Вилли и тянулся за книжкой.
Кейт брела к машине, понурив голову и крепко обхватив себя
обеими руками. Сев за руль, она подняла глаза и посмотрела на деревья. Безумие.
У нее столько всего. Тайг, Том, только что она продала книгу и фильм. Она
заработала триста пятьдесят тысяч долларов. К черту! Ее охватило счастье
маленькой девочки с надувным шариком в руке.
– Какое безумие? – Она произнесла это вслух и
рассмеялась, потом зажгла сигарету и включила мотор. Но сразу не поехала, а
откинулась на спинку сиденья, с озорной улыбкой подумала о Кармеле, где не была
уже давным-давно. Шесть с половиной лет.
Навещая Тома, она ни разу не одолела оставшиеся двенадцать
миль до города. Ни разу не походила по магазинам. Ни разу там не пообедала. Не
посидела на пляже. Шесть с половиной лет она проделывала один и тот же путь
туда и обратно, не отклоняясь в сторону. И вдруг ей нестерпимо захотелось
поехать в Кармел. Посмотреть. Побродить немного... по магазинам... людей
посмотреть, себя показать. Она взглянула на часы. Было два. Усмехнувшись, она
сняла машину с тормоза и, выехав на дорогу, свернула налево. Налево. Это было
направление к городу.
Дорога была очень красивая – с пальмами по бокам и
мелькавшими то здесь, то там веселыми коттеджами. Она была уже близко от
Кармела. Все казалось незнакомым, и сердце взволнованно забилось. Господи, что
она делает? Зачем? За последние два дня у нее было больше приключений, чем за
шесть лет. Она позволила Стю Уэйнбергу приехать к ней из Лос-Анджелеса, а
сейчас едет в Кармел. Шажок за шажком она рушила стену, которую сама воздвигла.
А что потом? Что дальше? Потоп? Водоворот? Что, если ситуация выйдет из-под
контроля? Что, если... Она съехала на обочину и остановилась перевести дыхание.
Дорога, манившая ее раньше, казалась теперь дьявольским искушением.
– Не могу! – У нее дрожал голос, и слезы застилали
глаза. – Не могу!
Но она хотела. Черт возьми, она хотела! Впервые за все эти
годы хотела побывать в этом месте, посмотреть, в чем там ходят, какие носят
прически. Интересоваться такой чепухой было безумием. Но в городишке, ставшем
ей домом, все еще делали начесы и носили мини-юбки, как десять лет назад. Ей
хотелось увидеть людей, похожих на знакомых ей с детства. А как же все ее
решения, ее выбор? Им грозила опасность. Она написала книгу, в которой
рассказала больше, чем ей бы хотелось, о Томе, о себе, о своей жизни. И скоро все
это разойдется по всей стране. Сотни тысяч экземпляров и фильм...
– Черт побери! – Кейт широко открыла глаза и оглянулась
по сторонам. Она в конце концов имела право не только продать книгу и фильм, но
и съездить в Кармел. И она решительно нажала на педаль газа.
Не так уж сильно здесь все изменилось за прошедшие годы. Все
те же коттеджи, выкрашенные в светлые пастельные цвета, знакомые повороты
дороги, маленькие отельчики. Она выехала на главную улицу, с обеих сторон
обсаженную деревьями и ведущую прямо к пляжу. За два квартала до него
начинались сплошные магазины. Несколько ловушек для туристов, но в основном
элегантные универмаги и бутики. Мир, которого она не видела шесть лет. Гуччи,
Гермес, Диор, Живанши... Названия, наклейки, шарфы, парфюмерия, туфли – все это
она видела в витринах, подъезжая к стоянке. Ей стало легко и радостно, и,
выскакивая из машины, она широко улыбалась.
Первая вещь, бросившаяся в глаза, оказалась изящным кремовым
шелковым костюмом в витрине магазина. К нему предлагались блузка персикового
цвета и кремовые туфли с маленькой золотой цепочкой, свисающей на каблук. Кейт
снова почувствовала себя маленькой девочкой, которой хотелось куклу в свадебном
платье, и мишку, и пупсика в чулках и лифчике, и... Хихикая, она вошла в
магазин. Было даже хорошо, что она в старой юбке и свитере, как раз по погоде.
Длинные волосы собраны в пучок, она не распустила их на этот раз, как любил
Том.
– Мадам? – Хозяйка магазина, по всей видимости
француженка, смерила Кейт оценивающим взглядом. Она была маленькой, складной
женщиной с седеющими светлыми волосами, в сером шелковом платье и с тройной
ниткой жемчуга на шее. Кейт помнила, что в этой части Кармела люди хорошо
одевались. Владельцы магазинчиков, ресторанов, приезжие, местные.
Только горстка «свободных художников» была одета как попало.
Остальные же выглядели так, будто идут завтракать к «Максиму». – Чем могу
помочь?
– Можно я просто посмотрю?
– Ну конечно. – Женщина была хорошо воспитана. Она
отвернулась к своей стойке и стала перелистывать «Л'Офись-ель». Кейт вспомнила,
что однажды была в этом магазине в качестве манекенщицы. Тысячу лет назад. Она
сразу стала разглядывать костюм в витрине. Женщина в сером платье подняла
голову и посмотрела на нее с улыбкой. Она бы и не подумала сама предложить ей
именно его, но теперь эта мысль тоже пришла ей в голову. Их глаза встретились,
и Кейт засмеялась. Глаза женщины тоже улыбались.
– Можно?
– Мне будет приятно увидеть его на вас. Мы его только
что получили.
– Из Парижа?
– Из Нью-Йорка. От Холстона.
Холстон. Сколько времени прошло с тех пор, как она держала в
руках такие ткани? Видела такую одежду?
Какое, к черту, это имело значение, однако... имело. Сейчас
ей неудержимо хотелось отпраздновать свой успех.
Она взяла в охапку три платья и юбку, пока хозяйка со своей помощницей
снимали с манекена костюм. Примерив его на себя, Кейт испытала истинное
наслаждение. Он просто был создан для нее. Персиковая блузка оттеняла нежную
розовую кожу, а костюм облегал стройное тело. Юбка была до середины икры и
ласково струилась по ногам, жакет длинный, женственный и элегантный. Она
примерила и туфли и почувствовала себя принцессой, нет, даже королевой. Костюм
стоил двести восемьдесят пять долларов. Туфли – восемьдесят шесть. Ей стало
стыдно. Какой грех. И куда, ради всего святого, она будет это надевать?
Это то, что она все эти годы твердила Фелиции: куда такую
вещь можно надеть?