- Даже если бы я очень-очень хотел, то не смог бы сказать, - был ответ.
- Понятно... почему-то я так и думал, - хмыкнул Шам. - С упомянутой Бездной, как я понимаю, та же история? Подразумевается ведь не Предвечная? Бездна - это кто-то определённый?
- Да, Бездна... это имя тоже неназываемо.
- Понятно, - повторил Шам. - Этого следовало ожидать... Ах да, господин градоправитель!
- Что?
- Я поклялся не вредить тебе и слово нарушить не в силах. Но тут вот подумал... а почему бы мне тебя не благословить?
Лицо градоправителя стало мертвенно-бледным.
- Я умоляю... - начал он, но Шам с холодной усмешкой продолжил:
- Я благословляю тебя, смертный. С этого мгновения и до скончания дней ты больше никогда не сможешь лгать самому себе.
Градоправитель пошатнулся, глаза остекленели, и отразилось в них нечто такое... Если честно, мне стало его жаль.
- Идём, - сказал Шам, приобнимая меня за плечи и заставляя отвернуться. - Оставим уважаемого градоправителя наедине с самим собой. Готов спорить: это будет неприятная встреча.
22
*
- Господин монах... а у вас с господином ветром любовь, да?
Если бы проводился конкурс на самый неожиданный вопрос, то этот определённо выбился бы в первую десятку. Честно признаюсь: опешила я настолько, что где-то потеряла дар речи.
Овита, услышав в ответ ошеломлённое молчание, зачастила:
- Вы не подумайте, я не осуждаю! Это ваше дело, и вообще... ну... бывает. Даже у нас в деревне когда-то такой мужчина жил, пока... хм...
- Пока его не скормили водяному? - уточнила я ехидно.
Овита отвернулась.
- Люди иногда бывают жестокими, - сказала она тихо. - С теми, кто не такие. Меня тоже хотели скормить... сами знаете.
Мне тут же стало немного стыдно - вот они, особенности влияния Овиты на окружающий мир.
- Забудьте, - вздохнула я. - Нет, у нас с господином ветром...
А что у нас, собственно? Боюсь, если начну всерьёз задумываться об этом, то ответ и самой не понравится. Он уже не нравится, если честно, - тот, что маячит на грани сознания упрямо. Потому что - ну глупо же! Глупее вообще ничего не придумаешь!
- ...у нас с господином ветром - контракт, - выдала я самую простую из правд. - Обычное дело для демона и демонолога.
- А, - Овита разочарованно отвернулась. - Мне показалось... впрочем, Джоджи прав, наверное, и я - просто баба романтичная.
- Не говорите глупостей, - попросила я спокойно. - Вы выдали вполне обоснованное предположение. Просто не совсем правы - как минимум, в данном случае. А так смею заверить: Джоджи с его показательным цинизмом в среднем не намного умнее, чем вы со своей романтичностью. Пусть ему и кажется, что цинизм равен мудрости, но это - очередное заблуждение. Он - просто панцирь, мозоль на месте травмы, защитная реакция. За ним нет ничего. Или, правильнее сказать, может быть что угодно.
Овита тихонько вздохнула.
- А вы любили, господин монах?
Ещё месяц назад я бы просто ответила - нет. А теперь...
- Наверное, нет, - я неуверенно пожала плечами, вспомнив одуванчики, и белые крылья, и дыхание северного ветра. - Не знаю, правда. Смотря что считать любовью. А почему вы спрашиваете?
- Я хочу предложить Джоджи не разводиться, - выдохнула она. - Да, мы сошлись случайно, но это же не так важно? Мы немного поладили, и вообще - это же доля. Это часто бывает, что брак принуждённый, а потом - любовь.
Ох какой сложный момент...
- Мне так не кажется, Овита, - сказала я мягко. - Я не думаю, что после вынужденного брака так уж часто приходит любовь. Чаще, наверное, наступает привыкание и смирение. И самообман, конечно. Это что-то вроде: "Да, нам плохо. Но почему бы не притвориться, что всё хорошо? И тогда всё станет хорошо, рано или поздно. Так ведь?" Но, положа руку на сердце - вы точно уверены, что станет? Что именно этого вам хотелось бы?
- Думаете, мне не стоит предлагать ему?
- Я не знаю, бывает всякое. Хотите - предлагайте. Просто обдумайте ещё раз, для чего вам это нужно.
- Я... он хороший, - сказала Овита. - Да, с недостатками, но знаете, я всегда так хотела замуж, и теперь я просто не хочу терять его.
У, как всё запущенно...
- Делайте, как считаете нужным, - сказала я. - Кто бы что ни думал, в любви не бывает правильных советов.
- А... как мне ему признаться?
Вот так вопросик, однако! Если бы я ещё знала ответ - вообще бы хорошо.
- Ну, я всё же монах, - тут мне только и осталось, что плечами пожать. - И эта сфера, боюсь, далека от меня, так что советчик я так себе.
Чикира, следуя моей мысленной просьбе, перелетела и присела Овите на палец. Это был такой хитрый манёвр: девчонка обожала мою духовную птицу и всегда радовалась, когда к оной получалось прикоснуться.
- Я понимаю, наверное, - Овита осторожно погладила пёрышки. - Просто у кого мне ещё спрашивать, господин монах?
И вот да, тоже верно.
- Знаете, сёстры никогда не звали меня говорить о девичьем, - добавила Овита. - Так уж случилось.
- Такое предубеждение появилось из-за того, что вы когда-то болели? - уточнила я осторожно.
- У нас были разные матери, - пояснила девушка. - Моя... ну... она бросилась в колодец, когда мне было три года от роду.
Угу. Вот слишком, слишком легко я обошлась с уважаемым старостой! Чем больше о нём узнаю, тем больше, так сказать, восхищаюсь.
- Она тоже была странной?
- Отец её из другой деревни взял, ради приданного, - вздохнула Овита. - Но любил другую. А мама... она так и не прижилась. Да и с отцом у неё не получилось любви.
- Да, так бывает при вынужденных браках, - отметила я.
Овита поджала губы.
И впрямь, ну чего это я разумничалась? Да, к тезису "стерпится-слюбится" у меня есть вопросы, как и к идее любви в вынужденном браке. Не скрою - у меня в навязанного мужа влюбиться бы не вышло. Слишком уж в иных вопросах упряма, слишком не люблю чужое вмешательство в личное пространство и противодействую просто так, из принципа... Но то я, и правда моя. Мне, если разобраться, никогда по большему счёту не был нужен "кто-то рядом" - так уж я устроена.
Но их, как известно, много - этих правд... что бы там ни думали по этому поводу почившие в юном возрасте категоричные фараоны.
- Я думаю, вам стоит остаться с господином пророком наедине, - сказала я не очень уверенно. - И создать определённую атмосферу.
- Атмосферу?..