Взлет разрешаю! - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Корчевский cтр.№ 10

Получив задание, Павел уединился со штурманом.

– Последний раз рация выходила в эфир вот здесь.

Павел ткнул в предполагаемый район карандашом.

– Думаю, дивизия смогла уйти километров за двадцать. У них раненые в обозе, не исключено – пушки на конной тяге. Быстро идти не смогут.

– Тогда обведем овал. Не круг, потому что они к Смоленску идут. И, вероятнее всего, лесными дорогами. Идти по лесу невозможно, сам видел, какие там леса. Танк нужен деревья валить. Так что искать надо здесь, здесь и здесь.

Яковлев высказал то, о чем думал Павел. Мнения совпали. Пока шло обсуждение, в бомболюк и на наружную подвеску подвесили контейнеры. С небольших высот, до 10–15 метров, их можно было сбрасывать без парашюта. Напоминали мешки для десантников, только большего размера.

Моторы уже прогреты, взлетели. Линию фронта пересекли на высоте четыре тысячи метров и сразу снижение до восьмисот. И уже в предполагаемом районе снизились до двухсот метров. Опасно, на такой высоте даже ручной пулемет может причинить серьезные повреждения, а то и сбить. У «пешки» из брони только чашки сидений. Начали ходить над лесом галсами. И вдруг штурман кричит:

– Вижу красноармейцев! Развернись, пройди еще раз!

Павел развернул самолет. Лесная дорога промелькнула стремительно. Еще разворот, уже на девяносто градусов, вдоль дороги. Наши! Форма зеленая, обоз, двуколки санитарные. Штурман просит:

– Еще заход вдоль дороги, но немного сбоку, чтобы контейнерами никого не зацепить.

Разворот, Павел снизился до предела, воздушный поток пригибал верхушки деревьев.

– Сброс!

Штурман в первую очередь сбросил два контейнера с наружной подвески. Еще заход. Открыты створки бомболюка. Один за одним на землю полетели еще четыре контейнера. Кроны деревьев смягчили удар. Всё! Облегченный самолет легко набрал высоту. Штурман на карте карандашом сделал отметку точки сброса. Прорыв намечен на завтра, и тогда станет известно, удачно ли произошел сброс и попал ли к бойцам генерала Болдина? В лесах ныне окруженцев много, но патроны попали к своим, судя по форме. У экипажа настроение приподнятое, задание выполнено. Павел набрал высоту в три тысячи. На такой стрелковое оружие с земли уже не достанет, и кислородные маски надевать не надо. Да и моторам воздуха хватает. На пяти тысячах без кислородной маски уже плохо, одышка. И на двигателях приходилось включать вторую скорость компрессора, иначе моторы не выдавали мощность и скорость.

Погода ясная, солнечная, видимость, как говорят летчики – «миллион на миллион». Это дальность имеется в виду.

И, как всегда неожиданно, доклад бортстрелка:

– Командир, наблюдаю сзади двух «худых», догоняют.

У «мессера» скорость выше, чем у «пешки», километров на сто пятьдесят, а то и двести, в зависимости от модификации. Оторваться, даже на форсаже, не получится. И на пикировании тоже, летчики на «худых» использовали пикирование при воздушных боях с советскими истребителями, чтобы оторваться. На пикировании скорость может превышать максимальную для горизонтального полета. Немецкие истребители переносили пикирование легко, потому как обшивка фюзеляжа и крыльев из алюминия. А у наших истребителей обшивка из фанеры, а поверх нее ткань, перкаль, сверху покрыта лаком для влагоустойчивости. Получалось дешево, но тяжело и ненадежно. При превышении скорости ткань, а зачастую и фанеру с плоскостей срывало, что приводило к катастрофам.

Мысль о пикировании привела к неожиданному решению.

– Штурман, стрелок, наблюдайте за «худыми». Как только будут готовы открыть огонь, дайте знать.

Для поражения противника истребитель должен подойти на близкую дистанцию, чаще всего это сто метров, уравнять свою скорость со скоростью жертвы, поймать цель в прицел, уже потом открывать стрельбу. На подготовку у опытного летчика уходит до тридцати секунд, другой и минуту будет готовиться.

Павел потянул рукоятку перезаряжания курсовых пулеметов. Их два, неподвижных, в отличие от турельной установки бортстрелка. Один пулемет – ШКАС, винтовочного калибра, скорострельный, но капризный, ненадежный. Второй пулемет крупнокалиберный – УБ. На него у Павла надежда.

В наушниках зашипело, бортстрелок просипел:

– Немец уже стреляет.

Рядом с фюзеляжем пронеслась длинная трасса. Сейчас летчик подправит наводку. Павел совсем немного повернул штурвал вправо, двинул вперед левую ногу на педалях. «Пешка» начала скользить вправо, совсем немного, но уходя из-под огня. А потом сделал то, что немец не ожидал. Дернул рычаг, выпуская тормозные щитки. На ПЕ-2 они использовались при бомбардировке с пикирования. Создавали значительное сопротивление воздушному потоку, не давая самолету разгоняться. Подобно тормозам на автомобиле.

Немец увидел, что резко догоняет бомбардировщик. Чтобы уйти от столкновения, взял ручку на себя. На истребителе тормозить невозможно. «Худой» проскочил вперед «пешки», с небольшим превышением по высоте. Как раз этого момента ждал Павел. Штурвал на себя, приподнял нос «пешки», поймал «худого» в прицел и нажал гашетку. От «мессера» полетели куски обшивки, почти сразу появился дым. Истребитель беспорядочно стал падать. Павел провожал его взглядом. Из «мессера» выпрыгнул летчик, раскрылся купол парашюта. И только сейчас Павел вспомнил о втором истребителе. Начал крутить головой – не видно.

– Стрелок! Где второй «худой»?

– Заложил вираж с переворотом и ушел.

Ничего себе! Немец имел все шансы подобраться и дать пушечную очередь в упор, сбить. Но ведущего сбили, и ведомый не рискнул.

– Командир! Здорово ты фрица подловил, повезло!

Везет тем, кто сам стремится к победе. Павел убрал тормозные щитки. Надо будет парням рассказать, может – поможет когда-нибудь. Заложил вираж, почти поставив самолет на левое крыло, проводил взглядом парашют с немецким летчиком. Истребитель уже упал, горел на земле.

Приземлились на аэродроме с отличным настроением. Задание выполнено, а сверх того – сбит «мессершмитт». Вот только засчитают ли победу? Для этого нужны свидетельства или других экипажей или наземных войск. Немец был сбит над оккупированной территорией, и наши войска подтвердить победу не смогут. И других советских самолетов поблизости не наблюдалось. Все же в штабе доложил о воздушном бое и победе. Вдруг найдется свидетель? И он нашелся. Артиллерийский корректировщик, сидевший на заводской трубе с биноклем, видел падающий самолет и парашют.

Рапорт по начальству подал. Сбитый самолет за экипажем записали. А механик, раздобыв красной краски, нарисовал на борту маленькую звездочку. Так делали в истребительных полках и очень редко в бомбардировочных, когда бортстрелку удавалось сбить вражеский истребитель. Чаще бывало наоборот. Истребитель в первую очередь пытался убить стрелка, стреляя по турели, по задней кабине. А уже потом спокойно расстреливать бомбардировщик или штурмовик. Первые месяцы войны штурмовики Ил-2 несли большие потери из-за отсутствия бортового стрелка. И не зря штурмовикам давали Героя за десять боевых вылетов. Только один летчик Ил-2 Николай Карабулин получил в 1941 году высокую награду. Конструктор Ильюшин первоначально имел в проекте и на опытном самолете бортстрелка. Потом в серийном производстве ее убрали, так как самолет недодавал заявленную скорость. Из-за больших потерь самолетов кабину пришлось переделывать, ставить турель, вводить бортстрелка. А в условиях заводского серийного выпуска это сделать непросто.