1991. Заговор? Переворот? Революция? - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 24

В те годы Тюмень из места политической ссылки превратилась в нефтегазовый центр, в энергетическую столицу страны. Соответственно расширился чекистский аппарат. В 1972 году образовали горотделы КГБ в Нижневартовске, Нефтеюганске, Надыме, Новом Уренгое.

Нижневартовск как город возник потому, что рядом, в Самотлоре, нашли большую нефть. Первую скважину начали бурить зимой 1968 года, а в 1991 году добыли миллиардную тонну нефти.

Виктор Иваненко:

— Познакомился с прокурором города, начальником милиции, со всеми руководителями нефтяных, газоперерабатывающих, строительных предприятий, словом, со всеми, с кем предстояло работать. А потом сел в кабинете читать дела. Начиная со справки об оперативной обстановке в городе и районе и кончая личными делами каждого агента. Сообщения агентуры, литерные дела, дела оперативного учета. Все это пришлось освоить буквально за одну неделю.

Литерные дела — это дела об оперативной обстановке в городе. Отчеты о чрезвычайных происшествиях. Материалы о людях, которыми чекисты занимались, — это, скажем, ссыльные, осужденные за массовые беспорядки в Новочеркасске. За ними присматривали, составляли справки, которые подшивались в литерное дело. Или обстановка в объединенном авиаотряде. Она описывалась и тоже подшивалась в дело.

— А что такое оперативная обстановка в городе?

— Это анализ того, какие в городе существуют угрозы. Оценка наших сил и средств — чем мы располагаем. На кого мы рассчитываем — на помощь каких агентов, каких доверенных лиц, как мы работаем с общественностью. Все это описывалось в справке об оперативной обстановке, которая ежегодно обновлялась. Когда приезжал проверяющий из Москвы или из Тюмени, он первым делом читал справку об оперативной обстановке.

— Как вас в городе воспринимали? С испугом на вас смотрели? Держались подальше — на всякий случай?

— Всякое случалось. Некий Грушко, выпив, приходил в горком партии и кричал: «Я убью первого секретаря горкома партии». Алкоголик, опустившийся человек. Но первый секретарь горкома нервничал: «Ты что-нибудь с ним сделай». Что я с ним сделаю? Однажды он в очередной раз напился и на следующее утро его нашли замерзшим на пустыре без признаков насильственной смерти. А меня избрали членом горкома партии, я обязан был присутствовать на каждом заседании бюро горкома партии. Вот начинается бюро горкома партии. Читают милицейскую сводку: Грушко найден мертвым. И на меня смотрят: «Вот, значит, как, Виктор Валентинович…» После этого меня зауважали в городе. А вообще-то безумная история. Что называется, о вреде алкоголизма.

С годами я стал своим. Иногда это создавало проблемы, потому что посреди ночи заваливается кампания — у кого-то сын в институт поступил, а экзамены принимала моя однокашница по институту. Надо отметить! Приходится принимать гостей. Но поначалу звучало за спиной: наш Лаврентий Павлович… Неприятно. Приходилось преодолевать. Личное общение, совместное решение проблем.

— А может, это и хорошо, пусть боятся?

— На одном страхе работу не построишь. Нужно доверие и понимание. Хотя страх присутствовал, конечно. В Нижневартовске больше всего проблем доставляли чрезвычайные происшествия на нефтегазовых объектах. А это моя задача — обеспечить безопасность нефтяных объектов. Наращивали добычу нефти — социализм строили. Никто о безопасности не думал. Сепараторы не работают, попутный газ не успевают отделять, он скапливается в низине. Подошел рабочий, пакетным выключателем щелкнул — взрыв… Сидишь в кабинете, звонок: взрыв на центральном товарном парке, двенадцать трупов обгорелых. Надо ехать осматривать место происшествия вместе с прокуратурой и милицией. Самолет рухнул, вертолет упал — я должен выяснить причины. Вот так приходилось работать.

— Когда что-то происходило, кто вам докладывал?

— Мне звонил, как правило, оперативный работник, на объектах обслуживания которого это произошло. Иногда диспетчер. В должностных инструкциях значилось, кому сообщать о серьезном ЧП. У диспетчера нефтегазодобывающего управления были телефоны сотрудников КГБ, в том числе домашние. Он звонил в любое время дня и ночи. Докладывали и негласные источники, когда выяснялось нечто важное и потенциально опасное. Надо вмешиваться. Вызываешь машину, едешь.

Это был налаженный механизм. Не сразу он заработал. Мы требовали наладить систему упреждающей информации, чтобы фиксировались предпосылки чрезвычайных происшествий. Из-за этого портились отношения с руководителями нефтегазовых предприятий, потому что у них был план и ставилась задача его перевыполнить. Москва требовала форсированного развития нефтегазового комплекса, а мы их останавливали, заставляли больше внимания уделять предотвращению чрезвычайных происшествий. Я эту тему поднимал на пленумах горкома. Записки посылал в Тюмень, в областное управление. Они дисциплинированно докладывали в обком партии.

Приехал в Нижневартовск первый секретарь обкома партии Геннадий Павлович Богомяков. Подозвал Иваненко.

Провел с начальником горотдела воспитательную беседу:

— Ты все время пишешь. Всякие мелочи собираешь. Что же, прикажешь, экономить на ветоши? Мы должны спасать социализм. Если сейчас допустим снижение темпов добычи нефти и газа, возникнут большие проблемы. А нам надо поддерживать оборонный комплекс.

Иваненко возразил хозяину области:

— Ну, человеческие жертвы-то, Геннадий Павлович, это не простые издержки. Мы должны сделать все, чтобы люди не погибали.

— Да, тут ты прав.

Но концепция форсированного развития нефтекомплекса побеждала.

Иваненко:

— Я счел своим долгом поговорить с человеком, который возражал против ускоренной разработки недр — что-то надо оставить и потомкам. Его мои оперативники профилактировали, то есть объясняли, что не надо произносить крамольные речи. А вот меня он убедил в своей правоте. Я написал записку в обком. Мне ответили: это не ваше дело, мы строим социализм.

— Как часто вы должны были докладывать в область? — спросил я Иваненко.

— Графика не было. Разные начальники вводили схемы отчетности по собственному усмотрению. Требовали иногда ежемесячных, иногда ежеквартальных отчетов. Как правило, пишется годовой отчет — это ответственный оперативный документ. Когда пошел партийный набор в руководство органов КГБ, появились люди, которые привыкли бесконечно составлять справки. Требовали иногда еженедельной отчетности — сколько встреч провел с агентурой, сколько сообщений получил, сколько раз встречался с доверенными лицами, сколько раз выступил с лекциями о политической бдительности. И это вынуждало заботиться прежде всего об отчетности. Но настоящие профессионалы умели приспосабливаться и к этой схеме.

Раз в неделю по закрытой связи звонит начальник управления из Тюмени: как дела? Докладываешь по мере накопления оперативно значимой информации. Что-то случилось — сообщаешь немедленно. Скажем, возникают предпосылки массовых беспорядков. Обстановка была тяжелая в городе. Дефицит всего, и много недовольных. Присылают, например, ударный комсомольский отряд из Таджикистана. Жилья обещанного не дают — только общежитие, работы нет, денег не платят.