Тайна поместья Горсторп - читать онлайн книгу. Автор: Артур Конан Дойл cтр.№ 74

И теперь я замыслил совершить такой полет еще раз, прежде чем поведаю миру о своих наблюдениях. Причина в том, что мне нужно предъявить коллегам что-нибудь в подтверждение своего будущего рассказа. Да, скоро и другие последуют за мной и подтвердят достоверность моих наблюдений, тем не менее, я считаю необходимым с самого начала иметь доказательства. Тех очаровательных переливающихся воздушных пузырей поймать будет нетрудно. Плавают они медленно, и юркому моноплану ничего не будет стоить перехватить одного из них на их неторопливом пути. Вполне вероятно, что они растворятся в нижних слоях атмосферы и мне удастся довезти до земли лишь бесформенную кучку студенистого вещества. Но и в ней, безусловно, будет нечто, что подкрепит мой рассказ. Да, я полечу, несмотря на то что это очень рискованно. Похоже, что тех багровых чудовищ не много. А возможно, на этот раз я ни одного и не встречу. А если встречу, тут же нырну вниз. На худший случай со мной будет мое ружье, и я теперь знаю, куда…»

Здесь, к сожалению, не хватает страницы. На следующей крупным корявым почерком написано:

«Тринадцать тысяч метров. Я больше никогда не увижу землю. Они подо мной – сразу три. Помоги мне, Боже! Какая ужасная смерть!»

Вот все, что осталось от «Записок» Джойса-Арм-стронга, человека, которого с тех пор никто не видел. Обломки его разбившегося моноплана были найдены во владениях мистера Бадд-Лашингтона, на границе между Кентом и Сассексом, в нескольких милях от того места, где обнаружили и его дневник. Если теория несчастного летчика о существовании воздушных джунглей, как он их называл, верна и они действительно располагаются над юго-западом Англии, значит, он спасался из них на предельной скорости своего моноплана, но в какой-то момент был перехвачен и сожран этими жуткими существами в верхних слоях атмосферы над тем местом, где были найдены эти скорбные останки. Картина самолета, пикирующего к земле, но отсеченного от нее безымянными чудовищами, летящими под ним и постепенно смыкающими ловушку вокруг своей жертвы, – не из тех, над которыми захочет размышлять человек, берегущий свое психическое здоровье. Уверен, что многие по-прежнему высмеивают факты, которые я здесь изложил, но даже они должны признать, что Джойс-Армстронг исчез, и я рекомендую им вспомнить его собственные слова: «…этот дневник, возможно, объяснит, что́ я пытался сделать и как погиб, делая это. Только прошу: не надо нести вздор насчет несчастных случаев или каких-то там тайн».

1913

Она была медиум: духи говорили с ней – она писала. Вот ее записи.

Некоторые события того вечера представляются мне очень отчетливо, некоторые – как в расплывчатом дробном сне. Поэтому мне трудно рассказать связную историю. Сейчас я уже совершенно не помню, зачем отправился в Лондон и почему возвратился так поздно. Эта поездка просто слилась в моей памяти со многими другими. Но с того момента, когда я сошел на маленькой станции, все вырисовывается так четко, что я могу прожить эти события заново, вплоть до каждого мгновения.

Я очень хорошо помню, как прошел по платформе и поглядел на освещенные часы, показывавшие половину двенадцатого. Помню, как подумал о том, успею ли добраться до дому к полуночи. Потом помню большой автомобиль, который ждал меня на пристанционной площади, сверкая фарами и полированным металлом. Это был мой новенький «робур» мощностью тридцать лошадиных сил. Его только сегодня доставили. Я спросил Перкинса, моего шофера, хороша ли машина на ходу, и он ответил, что очень хороша.

– Испытаю ее сам, – сказал я, садясь за руль.

– Здесь скорости переключаются иначе, – возразил он. – Может, сэр, лучше я поведу?

– Нет, я хочу попробовать, – настоял я, и мы отправились: до дому было пять миль.

У прежней моей машины передачи обозначались обыкновенно – насечками на шкале. У новой, чтобы включить более высокую скорость, нужно было провести рычаг через кулису – тоже ничего трудного. Вскоре мне показалось, что я это вполне освоил. Конечно, глупо начинать переучиваться в темноте, но люди часто делают глупости, а платить сполна приходится не всегда. Мой новый автомобиль слушался меня, пока я не доехал до Клэйстолла, одного из самых опасных холмов во всей Англии. Крутизна его местами достигает семнадцати процентов, дорога тянется по нему полторы мили, делая три довольно крутых изгиба. Ворота моего парка стоят на Лондонском шоссе, у самого съезда с этого холма.

Трудности начались, когда мы перевалили через гребень, на самом крутом месте. Была включена высшая передача, и я хотел сбросить скорость, но рычаг заклинило, так что пришлось вернуть его в прежнее положение. Машина неслась во весь опор, тормоза один за другим отказали. Сначала щелкнул ножной. Тогда я еще сохранял спокойствие. Но когда и ручной не сработал, хотя я навалился на рычаг всем своим весом, меня прошиб холодный пот. Мы уже буквально летели вниз по склону при сверкающих фарах. Первый поворот я прошел хорошо, второй – с грехом пополам, едва не вылетев в кювет. Оставалось проехать милю по прямой и преодолеть последний изгиб. А там уж и ворота парка. Нужно было только войти в эту гавань, и тогда бы опасность миновала: подъем, ведущий к дому, заставил бы машину остановиться.

Перкинс держался превосходно. Хочу, чтобы все об этом знали. Он не утратил ни хладнокровия, ни бдительности. Когда я подумал свернуть и затормозить о насыпь, он предупредил мое намерение.

– Не стоит, сэр, – сказал он. – На такой скорости машина перевернется, и мы окажемся под ней.

Конечно, мой шофер был прав. Он дотянулся до электрического выключателя, дернул его и заглушил двигатель, но по инерции мы продолжали нестись с устрашающей скоростью.

– Я придержу ее, – крикнул он, – а вы попробуйте выскочить. Может быть, повезет. Последнего поворота нам не пройти. Так что лучше прыгайте, сэр!

– Я останусь. Прыгайте вы, если хотите.

– Я буду с вами, сэр.

На старой своей машине я включил бы обратную передачу, чтобы проверить, что из этого выйдет. Скорее всего, ничего хорошего бы не вышло, и все же у нас был бы шанс не разбиться. С новым же автомобилем я ничего поделать не мог. Перкинс попытался перелезть на мое место, но на такой скорости это оказалось невозможно. Колеса бешено крутились, мощный корпус скрежетал и стонал от напряжения. Однако фары горели и руль позволял задавать траекторию с точностью до дюйма. Помню, что мне подумалось, какое ужасное и вместе с тем великолепное зрелище мы собой являли. Дорога была узкая, и любой, кто встретился бы на нашем пути, увидел бы в нас мощную, ревущую, сияющую смерть.

На повороте мы на три фута въехали одним колесом на насыпь. Я думал, это все, но машина, словно бы запнувшись, выправилась и понеслась дальше. Этот поворот был третьим и последним. Открытые ворота парка ждали нас впереди, то есть, к несчастью, не строго впереди, а ярдах в двадцати слева от шоссе. Вероятно, я справился бы с управлением, если бы при наезде на насыпь рулевой механизм не заклинило. Стремительно скатившись с холма и завидев аллею, ведущую к дому, я сосредоточил в запястьях все свои силы, чтобы повернуть руль, переставший меня слушаться. Мы с Перкинсом натолкнулись друг на друга, а в следующую секунду правое переднее колесо моей машины, мчавшейся со скоростью пятьдесят миль в час, врезалось в правый столб моих же собственных ворот. Я услышал звук удара, понял, что лечу по воздуху, и…