Плата за успех. Откровенная автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Волочкова cтр.№ 8

После этой успешной премьеры Владимир Васильев предложил продолжить сотрудничество. До этого я была на гостевом контракте, «приглашенная звезда», а теперь уже шла речь о переходе в Большой театр на постоянной основе. Нужно было выбирать. Поговорила с Колей Цискаридзе, он дал мне несколько дельных советов, и я решилась. И вскоре была зачислена в труппу Большого театра. Кстати, первым моим балетом после заключения постоянного контракта с Большим стал «Раймонда», которую Юрий Григорович поставил как раз для нас с Колей.

Приняли меня в театре, конечно, не с распростертыми объятьями. Прохладно. Помню, как Екатерина Максимова привела меня в гримерную, где сидели девочки из кордебалета, и предложила занять там место — ее собственный столик. Я удивилась — она же звезда мирового уровня, почему она сидит с кордебалетом? А не на третьем этаже, где традиционно сидят все солистки. А она просто сказала: солистки — это такой клубок змей, что лучше тебе с ними поменьше общаться. Захлебнешься ядом. И надо заметить, она была права… А с теми девочками из кордебалета я дружу до сих пор, у одной из них даже стала крестной ее дочки.

А Большой театр в те времена был совсем не похож на тот театр, которым является сейчас. Таким — более патриархальным, консервативным. Там не было особой охраны, возможно и вовсе никакой не было. Не было турникетов, на всех этажах просто сидели бабушки, которые за всем присматривали и поили нас водичкой в перерывах между репетициями. Мариинка в этом смысле была более современной — в Большом театре все еще оставались старые деревянные полы в пыли и занозах, не было профессионального линолеума, артисты ходили на репетиции в чем попало, в каких-то старых сланцах и заношенных халатах.

Я же следовала своим старым, устоявшимся традициям, хоть на меня и смотрели как на белую ворону. Носила яркий спортивный костюм и кроссовки, всегда приходила на репетицию заранее, приносила с собой резиновый коврик, чтобы не разогреваться на пыльном полу… Иногда я думаю, что с этого и началась моя тяга к яркой и красивой одежде в повседневной жизни. Женщина всегда должна оставаться красивой, в любых обстоятельствах. А артисты балета слишком много времени проводят на репетициях, чтобы в свободное время позволять себе выглядеть блекло. Надо всегда быть на высоте. Мы — артисты! И мне уже тогда было скучно смотреть на себя в трико, и я предпочитала приходить в зал в ярком купальнике, шортиках или обтягивающих брючках. И за это меня осуждали.

Очень скоро мне за эту тягу к оригинальности и красоте влетело. После моего прихода в Большой, спустя некоторое время, там поменялся директор балета. Им стал Алексей Фадеечев. Он вызвал меня к себе и стал распинать за то, что прихожу раньше всех, ношу яркую желтую спортивную куртку, привлекаю к себе всеобщее внимание, таскаю с собой массажный мячик и вообще слишком броско выгляжу на сцене. Я была ошарашена таким заявлением! И, естественно, спросила — а разве не так должна выглядеть солистка балета, прима Большого театра на сцене? Как же мне себя вести — как артистке кордебалета?

Не везло мне с заменой руководителей. Конечно, все это были просто придирки, скрывающие основную претензию. Фадеечев был бывшим партнером грузинской балерины Нины Ананишвили, которая в то время царствовала и властвовала в Большом театре. И назначили его на эту должность по протекции богатого мужа Нины. И, конечно, я всем не нравилась. Во-первых, Нине было уже около сорока лет, ей молодые конкурентки не могли нравиться просто по определению. А во-вторых, я приехала в Москву уже известной балериной с именем, многие зрители покупали билеты именно на меня. И я многих затмевала своей зарождающейся славой.

В итоге меня отодвинули ото всех ролей, чтобы я не составляла конкуренции Нине Ананишвили. Оставили только «Лебединое озеро» Васильева потому, что Нина там не танцевала. Я с ужасом понимала, что начинаю деградировать, балерина должна быть постоянно востребована, постоянно развиваться, невозможно все время танцевать только один спектакль. А через некоторое время уже и Васильев сказал, что ситуация накаляется и скоро кого-нибудь из нас «сожрут» — или меня или его. К несчастью, Фадеечев к тому времени набрал уже такой вес, что в воплощении своих черных интересов не останавливался ни перед чем. И запросто мог продиктовать свою волю Васильеву, сказав, что иначе «к нему придут и снимут его с должности». Поэтому он предложил в качестве извинения за сложившуюся ситуацию поехать на гастроли в Лондон, которые, как он думал, будут для меня последними, как для балерины Большого театра.

Я согласилась, и благодаря этим гастролям в моей жизни случился очередной счастливый поворот. Я на этих гастролях танцевала «Лебединое озеро» и «Раймонду». Рецензии критиков были восторженные, гастроли проходили блестяще. Но когда эти рецензии прочитали Нина и Фадеечев, они были в ярости. Говорят, что они бегали по всему театру «Колизеум» и кричали, что Волочкову надо гнать в шею из Большого театра. И снова, снова на помощь мне пришел Его Величество Случай. Один из спектаклей посетил Дерек Дин — директор Английского национального балета. После представления он, как и Васильев ранее, пришел за кулисы и предложил мне участвовать в его проекте: новой версии балета «Спящая красавица» в Альберт-Холле. Главной героиней в этом балете должна была стать не принцесса Аврора, а Фея Карабос.

Бог все-таки был на моей стороне. Как только со мной начинала происходить очередная несправедливость, Он вмешивался и восстанавливал равновесие. Ведь это было крайне заманчивое предложение. И тоже из тех, от которых, по идее, не отказываются. Если одна дверь закрывается — сразу открывается другая. И чем более несправедливо и мерзко со мной поступали, тем интереснее оказывалось то, что открывалось мне за очередной дверью. И я решила, что, пожалуй, хоть у меня и бессрочный контракт с Большим театром, но в сложившейся ситуации незачем туда возвращаться, надо закрывать эту дверь. Раз уж передо мной открылись двери в Лондоне. И я осталась в Англии. А в Большом театре Нина и ее муж рвали и метали.

* * *

В Лондоне я прожила в результате полтора года. И за это время стала в России еще известнее и знаменитее. Недаром говорят в творческих кругах, что для того, чтобы стать по-настоящему известным в России, нужно уехать на Запад. Пресса уже тогда начала поливать меня грязью, но, как это часто бывает, «черный пиар» только еще больше привлекал ко мне внимание, плохой рекламы не бывает. И когда я в 2000 году вернулась, меня тут же начали приглашать все телеканалы подряд.

А вернулась я потому, что в один прекрасный день мне позвонил Юрий Николаевич Григорович и предложил вернуться в Большой театр. Вернуться и танцевать главную партию в его балете «Лебединое озеро», который он восстановил. Я честно объяснила ему, что в театре у меня сложились не самые лучшие отношения с некоторыми артистами и директором балета, но он успокоил меня. Уверил, что Нины там давно уже нет и вообще все в корне поменялось. К тому времени меня в Лондоне уже ничего особенно не держало, поэтому я согласилась и уже на следующий день вылетела в Москву.

В этот раз я вернулась в Большой театр уже признанной звездой. Мне предоставляли номера в отеле, давали новые интересные роли — в общем, все шло как будто прекрасно. Несмотря на то, что, как выяснилось, из моих доброжелателей покинула театр только Нина, весь остальной клубок змей остался и активно «шипел» по этому поводу. И чем больше сильных и интересных ролей я получала, тем больше у меня становилось недоброжелателей, и тем громче изо всех углов неслось змеиное шипение.