Правила еды. Передовые идеи в области питания, которые позволят предотвратить распространенные заболевания - читать онлайн книгу. Автор: Колин Кэмпбелл, Говард Джейкобсон cтр.№ 21

Пару десятилетий спустя, во время конференции хирургов Парижской медицинской академии в 1844 году, Дж. Х. Беннетт ^[62] сообщил, что французский врач Жан Крювелье ^[63] вновь оказался в меньшинстве, когда высказал следующую точку зрения: «Причиной рака всегда были конституциональные проблемы. Локальное заболевание – это следствие, а не причина, и устранять первое, при этом оставляя второе, является нерациональной практикой» [20]. Однако, как и следовало ожидать, хирурги долгое время отдавали предпочтение местной теории болезни, и в этом отношении коллеги Крювелье не являлись исключением. Они утверждали, что «лучшее практическое правило, которому нужно следовать – удалять [опухоли] как можно раньше». Другими словами, они выступали за подход, более применимый к их собственной практике.

Подобным образом споры продолжались и в 1870-х годах. Лондонское патологическое общество привлекло внимание к этому вопросу, когда в 1874 году спонсировало дебаты о раке, подчеркнув, насколько важна данная тема для будущей медицины [21]. Во время проведения дебатов обсуждалась как местная, так и конституциональная теория. Хорошо это или плохо, но во время лондонских дебатов прийти к консенсусу не удалось. Обсуждение зашло в тупик во многом потому, что привлекательно простая местная теория по-прежнему оставалась популярной среди многих специалистов, особенно хирургов. В 1879 году Р. Митчелл, размышляя над местной теорией, сказал, что «каждое конкретное заболевание зависит от одной единственной и неделимой причины своего происхождения и существования, а не от комбинации причин» [22]. Чаще всего в числе причин указывались орехи бетеля, дымовая сажа и горячие глиняные трубки. Предполагалось, что они вызывают разные типы рака (ротовой полости, мошонки, губы), и каждый из этих типов с готовностью оперировали хирурги ^[64]. Вышеупомянутый Балкли емко охарактеризовал ограниченность взглядов своих современников на отдельные причины развития онкологических заболеваний, сказав: «Постоянно ведутся поиски некой посторонней причины, такой как паразитизм или местные травмы и раздражения, но все тщетно» [11, 23].

Учитывая популярность хирургии в современном медицинском сообществе, сомнительно, что местная теория могла бы быть отвергнута. Маловероятно, что хирургия внезапно бы исчезла или уступила место теории контроля питания. Тем не менее вполне возможно, что конституциональная теория причинно-следственных связей могла бы восторжествовать в конечном счете, если бы ей было уделено немного больше внимания и ресурсов. Это изменило бы ход истории, но такому сценарию было не суждено сбыться. В конце века вместо постепенного перехода к конституциональной теории дискуссия решительно приняла сторону теории локального возникновения заболеваний. Так случилось не потому, что конституциональная теория оказалась неверной или что хирургия добилась невероятных успехов, но вследствие появления двух новых технологий: лучевой терапии и химиотерапии. Сторонники конституциональной теории теперь были в меньшинстве. По численности они значительно проигрывали не только сообществу хирургов, но также и целому классу новых специалистов – радиотерапевтов и химиотерапевтов. Борясь с болезнью точечно, на местном уровне, эти технологии позволяют использовать тот же стиль лечения, что и хирургия. В результате число специалистов, поддерживающих теорию сложного метаболизма как причину возникновения рака, стало ничтожно малым.

После появления химиотерапии и лучевой терапии конституциональная теория постепенно лишалась легитимности. Лагерь сторонников местной теории победил, и с тех пор невозможно переоценить человеческое влияние на господство в этой сфере. Как бы то ни было, легко увлечься более абстрактными и теоретическими тонкостями дискуссии или философствованием о привлекательности простоты и сложности, но мы никогда не должны забывать о здоровье людей, стоящем за всем этим. И что еще более важно – о том, что было утрачено бесчисленное количество жизней в результате неэффективных методов профилактики и лечения рака. Этот «прогресс», достигнутый в начале XX века, оказал влияние на любого, кто когда-либо имел дело с раком, в качестве пациента, врача или любящего родственника. Есть много профессионалов, которых, как тогда, до сих пор не только игнорируют, но и наказывают за их взгляды. За критику хирургии в возрасте 83 лет Балкли был исключен из профессионального сообщества – Американской ассоциации по изучению рака [24]. Также ранее я упоминал о том, как Хоффмана «стерли» со страниц истории, несмотря на его новаторскую работу и роль в создании Американского онкологического общества.

Я считаю, что профессиональное высокомерие сильно сказалось на характере обсуждения, ускорив распространение хирургии, лучевой терапии и химиотерапии. Веру в то, что очень сложные болезни можно вылечить очень простыми способами, в лучшем случае можно считать наивной, но чаще всего дело в обычном высокомерии. Такое отношение сохранялось до сравнительно недавнего времени, о чем в отношении хирургии рака груди говорила знаменитый исследователь рака Джоан Аустокер [25]. Майкл Шимкин, возможно, самый влиятельный представитель в области онкологии на протяжении почти полувека, вновь закрепил эту точку зрения в 1957 году [26]. Высокомерно также и беглое игнорирование взглядов оппонентов. Неужели ученым, озабоченным сложностями причинно-следственной связи питания и рака, в то время действительно нечего было предложить? Сторонники локальной теории часто утверждали, что конституциональная теория недостаточно сфокусирована и ввиду этого даже не является научной. Такое отношение, предполагающее, что существует только один верный подход к науке, является одновременно и ограниченным, и самоуверенным. Замечания, приведенные в книге 1918 года «Проблема рака» У. С. Бейнбриджа, профессора хирургии Нью-Йоркской поликлинической медицинской школы и больницы, лучше других иллюстрируют это высокомерие: «Хирургическая техника, развитая [сейчас] до такой степени совершенства, позволяет с уверенностью сказать, что болезнь можно вылечить с помощью хирургического вмешательства» [27]. (Вскоре мы увидим, насколько «идеальным» было это вмешательство.) Бейнбридж продолжает очернять скептиков как «невежественных и… робких [людей], которые боятся ножа».

Ладно, признаю, в его словах кроется даже больше, чем высокомерие. Это вопиющая ошибка – переход на личности, направленный скорее на критиков местной теории, чем на их замечания. Также подобные выпады есть не что иное, как покушение на логику в целом.