Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Бергер cтр.№ 11

Нет, ну младенец еще куда ни шло - я почти смирился с его присутствием в своем доме -но собака. Теперь она притащила собаку! Огромного, слюнявого пса с отвисшей шерстью и ощеренной мордой. Я в принципе не люблю животных, а уж огромных зверюг, подобных этой, и подавно - я не выдерживаю и высказываю все, что думаю о новой подопечной своей ненормальной оккупантши.

А она - в ответ:

- Мужчины, у которых есть коты, считаются более счастливыми в любви.

Вот тут я взвыл по-настоящему, прибавив к уже озвученному количеству недобрых эпитетов в адрес малышки Эмили парочку не менее любопытных.

- Ты не кота притащила, - ору я на всю квартиру, - ты притащила чертову собаку! Видишь разницу?

И она заявляет:

- На котов у тебя аллергия, я помню, а про собак ты ничего не говорил. - И, верно, заметив, как я набираю воздух для очередного зычного ора, поспешно добавляет: -Хозяйка обещала заплатить хорошие деньги. Они с семьей улетели в Египет, а Лэсси некуда было пристроить. Тысяча евро. Подумай сам, тысяча евро за неделю! Это очень хорошие деньги.

- Да хоть десять тысяч. Мне собака в доме не нужна!

- Но не могу же я выкинуть ее на улицу? - спрашивает она. И снова за свое: - В одиннадцатом веке королем Норвегии три года был пес.

Как же я устал от этой свихнувшейся девицы с ее младенцем, собаками и бредовыми фактами, которые вылетают из нее всегда невпопад, подобно беспорядочному тотализатору. Такое чувство, словно вся информационная картотека в ее голове перемешалась во время взорвавшейся бомбы, и теперь она выдает первое, что приходит в ее дурашливую головку. А мне-то всегда казалось, что большего фрика, чем Алекс, и найти было бы сложно... Ан-нет, есть экземпляры похуже заучки-лепидоптеролога. Поздравляю, Эмили Веллер, у вас круглая десятка по шкале идиотизма от нуля до десяти!

- Раз не можешь выставить за дверь пса, - говорю ей, сложив руки на груди, - тогда выметайся вместе с ним.

- Ты нас выгоняешь? - спрашивает она.

- Я выгоняю пса. Решать тебе!

- Отлично. - Лицо у нее делается решительным, даже каким-то пугающим, что ли. Вижу, как она целует дочь в щеку, кладет ее обратно на диван, в эту импровизированную колыбельку из моего банного халата, между прочим, а потом подхватывает пса за поводок и идет к двери.

- Эй, куда ты? - кричу я ей вслед. - Ребенка забери с собой, раз уж надумала оставить меня в покое.

- Ребенка, - произносит она с расстановкой, - ты, насколько я слышала, не выставлял за дверь, только меня и пса. Вот мы и пойдем... Будь здоров.

- Ты, полоумная, - кричу я в крайнем раздражении, - о таком мы не договаривались. Это твой ребенок, вот и забирай его с собой.

Она между тем усаживается на верхнюю ступеньку лестницы, и мохнатый монстр присаживается рядом, глядя на меня осуждающими глазами. Вот же черт, пес да с осуждающими глазами - вот это я явно загнул от усталости... Из-за стресса, связанного с этой девицей, я целую неделю хожу сам не свой, да и долгое воздержание, верно, сказывается.

- Чего ты тут расселась? - спрашиваю я. - Хочешь до белого каления меня довести? Продолжай в том же духе, у тебя это неплохо получается.

В этот момент из соседней квартиры выходит фрау Трёстер, моя давняя, горячая «поклонница», старая су... кашолка, вечно жалующаяся на шум по ночам.

- Держать животных в доме воспрещается правилами, герр Рупперт, - заявляет она без слова приветствия. - Я сообщу в управление при необходимости, так и знайте.

- А не пошла бы ты в... - кидаю я в сторону мерзкой старушонки, и та исчезает за дверь так стремительно, словно ее и не бывало. - Как же вы все меня достали, - шиплю на последнем издыхании, а потом захлопываю дверь, иду на кухню и залпом допиваю початую бутылку водки. Алкоголь расплавленным потоком горячей лавы проходит по пищеводу и оседает в желудке... Что-то похожее на эйфорию заполняет меня ровно на секунду, а потом ребенок на диване начинает недовольно попискивать, и я рычу в голос, словно раненое животное.

За что мне все это?

Чем я так прогневил небеса?

Никогда не делал ничего плохого, разве что жил в свое удовольствие, стараясь не особо обременять себя мыслями о других людях... Но разве же за такое наказывают? Особенно столь изощренным способом.

Писклявый комок продолжает подавать голос.

- Ну чего тебе опять надо? - спрашиваю я, хватаясь за голову. - Я и так скормил тебе целую бутылочку этой молочной бурды, которую твоя мамаша сцеживает из своего вымени. Уймись уже, черт в... - замолкаю, смутившись под детским взглядом. Таким внимательным и открытым... - Блин, ну чего ты ревешь? Хватит уже. - Луплю кулаком по дивану, и девчонка заходится в еще более отчаянном плаче. - Зажимаю уши ладонями, в три больших шага пересекая пространство квартиры, и рывком распахиваю входную дверь.

- Уйми уже своего младенца! - кричу спокойно сидящей на лестнице горе-мамаше. -Почему она снова орет?

- Это ты орешь, - парирует она с невозмутимостью сфинкса, - а Ангелике пора менять памперс. Можешь заняться этим, раз уж нам с Лэсси нельзя входить в квартиру.

Ребенок кричит все громче, а старуха Трёстер, верно, подслушивает за дверью.

- Иди уже в дом, - цежу сквозь стиснутые зубы.

- А собака? - спрашивает она.

- И чертова собака пусть тоже заходит.

- Спасибо. - Девица подхватывается на ноги, порывается в мою сторону и на секунду, но я ощущаю ее губы на своей щеке. Горячие, скользнувшие чирком губы своей безумной оккупантши... Даже прошлый, насильно вырванный поцелуй в губы не был таким... приятным. Боже, это полная лажа, пора сматывать удочки из этого сумасшедшего дома!

Что я и делаю тремя минутами позже, подхватив свои вещи и захлопывая за собой дверь.

Коллега по джаз-бэнду весь вечер подкалывает меня насчет унылого вида и черных кругов под глазами, интересуется, как зовут ту красотку, что довела меня до подобного состояния, и я едва сдерживаюсь, чтобы не заехать ему по физиономии.

Знал бы он, что творится сейчас в моей квартире - и вовсе живот бы себе надорвал от хохота. А мне как-то не весело...

Сначала сумасшедшая оккупантша с ребенком, а теперь еще и собака.

Кого она притащит завтра?

Африканского крокодила или гремучую кобру?

Я бы уже ничему не удивился.

Впрочем, неделю я как-нибудь перетерплю, а потом пусть берет свои деньги и уматывает на все четыре стороны.

- Эй, хочешь завалимся к Виктории и продолжим веселье? - спрашивает меня приятель, укладывая саксофон в защитный чехол. - Она обещала крутую вечеринку.

И я машу головой:

- Не, я пас. Пойду домой и завалюсь спать!