Ленинградский меридиан - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Панин cтр.№ 20

Своим простым и открытым лицом подполковник больше всего напоминал обыкновенного школьного учителя математики, которым он бы мог стать, но не стал, соблазненный пламенными речами фюрера вступить сначала в рейхсвер, а затем в вермахт.

Испания и Чехия, Польша и Франция, Югославия, Греция и СССР были основными вехами военной карьеры Нейрата, сумевшего за неполные семь лет пройти путь от простого лейтенанта до подполковника. Падение Петербурга дало бы ему дальнейшее продвижение по карьерной лестнице и получение новых наград. Командующий всей осадной артиллерией генерал Мортинек не раз намекал на полковничьи погоны и Рыцарский крест, награда вполне достойная праведных трудов. Однако проклятый оплот большевизма на Балтике никак не хотел капитулировать подобно тому, как в свое время перед солдатами вермахта капитулировал Париж. Устояв осенью сорок первого, Петербург стал костью в горле у Герхарда Нейрата, не позволяя ему в полной мере наслаждаться благами жизни и цивилизации в виде долгосрочного отпуска с семьей или покупки загородного дома, на который вот уже несколько лет подполковник копил деньги.

По этой причине подполковник с особым рвением и старанием трудился по выполнению приказа верховного командования о принуждении врага к капитуляции посредством методических обстрелов осадной артиллерией. С этой целью он составил специальный план-график обстрела городских кварталов орудиями больших калибров, которого придерживался с неукоснительной точностью, невзирая ни на что.

Каждый день он что-то высчитывал, зачеркивал и дописывал на больших листах ватмана, специально прикрепленных на чертежной доске в его комнате. По прошествии времени Нейрат так втянулся в этот процесс, что он стал для него смыслом его дальнейшей жизни, сложной математической задачей, которую следовало разгадать и получить за это достойное вознаграждение, невозмутимо оставив за скобками тот факт, что все его выкладки и решения на бумаге уносят сотни и тысячи жизней в действительности.

Хладнокровно уничтожая каждый день мирных людей, Нейрат искренне считал себя хорошим гражданином и добропорядочным семьянином. Он очень любил свою жену Магду, двойняшек Анну и Марту, сына Георга и был внимателен и почтителен к своим родителям. Не была чужда подполковнику и простая человеческая сентиментальность. Нейрат никак не мог пройти мимо голодной кошки или брошенных щенят, считая своим долгом помочь им.

Одним словом, подполковник был обычным немцем, умевшим хорошо трудиться, считать каждый пфенниг, откладывая его на нужды своего семейства. При каждом удобном случае он отправлял своего шофера Шойбе в родной Гессен с очередной посылкой. В них было все, что господин подполковник смог найти на оккупированных германских рейхом территориях: продукты, вещи и различные предметы обихода.

Все, что доставлял шофер семейству Нейрат, фрау Магда принимала на «ура» и как настоящая немецкая жена находила применение каждой присланной ей мужем вещи. Даже если они имели некоторые дефекты, в виде дыр от пуль, штыков или осколков.

Об успехах и неудачах вверенных ему батарей Нейрат регулярно докладывал генералу Мортинеку. Как честный служака, он никогда не старался приукрасить свои успехи или преуменьшить удачи врага. Его рапорты были точными и емкими, безжалостно оставлявшими за скобками всё лишнее, не относящееся к выполнению поставленной перед подполковником задачи.

Подводя итоги второй декады июля, Нейрат был вынужден отметить, что русские начали понемногу, но переигрывать его артиллеристов в контрбатарейной борьбе.

– Генерал Говоров применил против нас простой, но довольно действенный прием. Не имея возможности эффективно бороться с нашими батареями под Санкт-Петербургом, он перебросил морем под Ораниенбаум несколько крупнокалиберных орудий, снятых с потопленных нашей авиацией линкоров. Общая численность русских пушек, по данным наших звукопеленгаторов, не превышает численности двух батарей. Однако своим появлением они начали доставлять серьезные хлопоты тылам наших дивизий, блокирующих этот русских плацдарм. Три дня назад генерал Кнаух позвонил в ставку Кюхлера, и по личному приказу командующего я был вынужден снять со своих позиций три батареи тяжелых гаубиц для ведения контрбатарейной борьбы на этом направлении… – с горечью человека, потерявшего кошелек, докладывал Нейрат.

– Действительно примитивный, но действенный прием. Нечто подобное есть в футболе. Когда в решающем матче к форварду приставляют персонального опекуна, тот начинает играть против другого игрока, и команда противника теряет сразу двух игроков, – согласился с ним генерал, вспомнив свои былые увлечения в мирной жизни. – Однако эта хитрость вряд ли поможет Говорову в ближайшее время. По приказу фюрера нам уже начали перебрасывать из-под Севастополя тяжелые гаубицы и мортиры. Согласно докладу коменданта Гатчины, первые батареи уже прибыли туда и ждут приказа о выдвижении к месту своего нового расположения, – успокоил Мортинек своего подопечного.

– Я смотрел предварительный список тяжелых орудий, которые должны будут поступить к нам. Там не только осадные орудия, произведенные в Германии, но также чешские мортиры, французские и русские гаубицы. Этого вполне хватит нам для того, чтобы каждая петербургская улица стала опасной при наших артобстрелах, а не отдельные их части, как об этом доносят наши агенты.

– Увы, мой дорогой Нейрат, но вся эта мощь обрушится не на городские кварталы Петербурга, а на его оборонительные рубежи. Фюрер приказал взять город штурмом до наступления дождей и ради этого согласился пожертвовать одной из своих любимых игрушек – самоходной мортирой «Карл».

– А знаменитую установку «Дору»?.. Её нам дадут? – с азартом спросил Нейрат, у которого от открывшейся перспективы заблестели глаза, однако радость его была преждевременна.

– В отношении «Доры» все покрыто мраком, – разочаровал его Мортинек. – Приказ о её участии в штурме Петербурга принимает лично фюрер, и по дошедшим до меня сведениям он испытывает определенные сомнения. Слишком много было всяких шероховатостей при использовании «Доры» в Крыму.

– Но применить такой огромный калибр против густо застроенного города сам господь бог велел. Одним выстрелом «Дора» снесет целый квартал, породит страх и ужас в сердцах русских и принудит их к капитуляции!

– Я полностью согласен с вами, подполковник. В Крыму орудие применяли исключительно против бетонных фортов, а здесь городские кварталы, по которым просто невозможно промахнуться. Эффект от обстрелов таких орудий, на мой взгляд, будет потрясающим, но последнее слово там… – генерал выразительно ткнул пальцем вверх и столь выразительно посмотрел на собеседника, что тот оставил всякие намерения по продолжению дискуссии о «Доре».

Как подлинному профессионалу, подполковнику очень хотелось посмотреть страшное оружие в действии, но, столкнувшись с трудностями, он быстро отыграл назад, действуя подобно лисе из басни про виноград.

– Конечно, жаль, если фюрер не даст согласие относительно участия «Доры» в обстреле Петербурга, но и без неё мы сможем одержать победу над русскими. Мне кажется, что для введения противника в заблуждение относительно наших наступательных планов следует провести отвлекающий маневр. Устроить маленькое огненное сияние силами наших осадных батарей против жилых кварталов Петербурга.