– Отвечай на вопрос, черт побери! – заорал я. – Когда ты звонила? В какой день? Клэр растерялась.
– Прости, Хойт. Я бы ни за что не позвонила, если бы знала, что это тебя так огорчит.
Я схватил ее за плечи и резко встряхнул.
– Ты ответишь мне, наконец или нет?! Когда ты позвонила?
– Позавчера, – пролепетала она, еле живая от страха. – Вечером, я же уже сказала тебе.
В тот самый вечер, когда я убил Джеффа Нортона!
– Во сколько?
– Около девяти.
– А ты не можешь вспомнить точнее? Черт бы тебя побрал! Точнее!
– Хойт, мне больно. Что я сделала такого?
– В котором часу ты звонила? – завопил я.
– В начале десятого. Минут в двадцать десятого.
– И ты слышала, что я диктую письмо?
– Да. Ты меня пугаешь. Случилось что-то плохое?
– Заткнись! Значит, ты позвонила позавчера в двадцать минут десятого, да?
Она кивнула головой.
– А кто снял трубку?
– Наверное, Вики, я так подумала.
– Женский голос?
– Да.
– Что она сказала?
– Я спросила тебя. Она сказала, что тебя нет. Но я слышала твой голос. Ты диктовал деловое письмо. Я решила не мешать тебе, поэтому не стала настаивать. А она положила трубку.
Я отпустил ее. Мне было так плохо, что ноги подкашивались.
– Хойт, дорогой!
– Заткнись, черт бы тебя побрал!
Она соскочила с кушетки и бросилась к бару. Надо отдать Клэр должное, она знала, как поступать в критических случаях. Огромный стакан виски, который она мне всунула в руку, уложил бы даже мула.
Я выпил виски, как воду. Не забери Клэр пустой стакан из моей дрожащей руки, я бы его выронил.
– Господи, как ты меня пугаешь. Что стряслось, Хойт? На тебе лица нет!
Виски чуть прояснило мне голову.
Я посмотрел на Клэр.
– Ты уверена, что слышала, как я диктую письмо?
– Да. Что-то насчет «Конвей Симент».
– А женский голос, тем не менее сказал, что меня нет.
– Да.
– Ты хорошо ее слышала?
– Да. Хотя она… она нервничала. Её голос прерывался.
– Ладно. – Я поднялся на ноги. – Оставь меня на минуту: я должен подумать.
Она сидела на кушетке, не сводя с меня глаз. Лицо Клэр было белым как полотно, в глазах застыл испуг.
Я не мог сосредоточиться.
Мысли путались.
Я дрожал с головы до ног. В ушах звучал голос детектива Адлера : «…Это все от излишней самоуверенности. Например, кто-то совершает убийство, продумывает все до мелочей, чтобы замести следы; фабрикует железное алиби или делает так, чтобы подозрение пало на кого-то другого. И потом думает, что ему уже ничего не грозит. А это вовсе не так, мистер Чендлер: как раз тот, кто уверен в своей безопасности и безнаказанности, легче всего попадает в ловушку. Причем в тот самый миг, когда менее всего этого ожидает. Только что все было спокойно и вдруг – бах! и он уже за решеткой».
Словно завороженный, я бродил по комнате. Надо же так опростоволоситься! Я был настолько напуган, что дыхание сперло.
– Хойт, ну в чем дело?
Я повернулся и посмотрел на нее. Увидев мое лицо, Клэр тихо взвизгнула от ужаса.
– Что… что я сделала, Хойт? Я медленно подошел к ней.
– Что ты сделала? – заорал я. – Ты лишила меня будущего, сука проклятая!
Я отвел назад руку и с силой обрушил кулак на перекошенную, кукольную физиономию. Клэр отлетела в угол и лежала, не шевелясь.
Я не стал проверять, что с ней стало. Я рывком распахнул дверь и помчался вниз по ступенькам, словно за мной черти гнались.
Теперь, в своём размышлении, я пришел к выводу, что ни за что не пошел бы на убийство, если бы не потерял голову из-за Вики и её сулящих в будущем миллионов. Не подумайте, я не оправдываюсь. Я бы довольствовался положением и деньгами, которые получал от своей работы честным образом.
И теперь я могу спокойно вам заявить, мой читатель, что убил Вики, поскольку терять мне уже нечего, но это было бы несправедливо по отношению ко мне. Её мне пришлось убить в порядке самозащиты. Я не знал, чем всё это закончится, поэтому решил написать исповедь с самого начала и в случае моей смерти я поручил своему нотариусу отправить это письмо детективу Эду Адлеру.
Через пару дней, должно быть, она услыхала мои шаги. Или заметила из окна, как я подхожу к домику. Как бы то ни было, но, когда я вошел, она ждала у дальней стены, и в глаза мне смотрел черный зрачок револьвера калибра тридцать восемь.
– Здравствуй, Вики, – сказал я, прикрывая за собой дверь.
Занятно, до чего же все-таки страх портит женщин. Лицо её настолько исказилось, что она напомнила мне ведьму. Под глазами темнели круги. Лицо было перекошенным, губы сжались в тонкую линию.
–Теперь нам не спастись, – сказал я, стараясь не делать резких движений. – Полиция уже ищет нас повсюду.
– Тебе не удастся запугать меня своими выдумками, – дрожащим голосом сказала она. – Как ты узнал, что я ещё здесь?
– Ты же не думаешь, что я тебе поверил, что ты так быстро смоешься из города? За тобой следили все последние дни. И не тешь себя надеждой, что я тебя просто пугаю. Адлер в данную минуту находится в департаменте. Восстанавливает картину преступления вместе с Роном Томсоном и Ником. Он знает, как мы провернули нашу операцию. Он сам рассказал это Томсону. А все из-за тебя, Вики. Если бы ты вовремя рассказала мне про телефонный звонок, который сделала Клэр в тот вечер, мы были бы уже в другой стране. Теперь же, по словам Адлера, автомобильные и железные дороги, а также аэропорты блокированы. Нам не уйти.
Она внимательно посмотрела на меня.
– Это тебе не уйти, – наконец, сказала она. – А со мной все будет в порядке. Адлер коп и человек в первую очередь. Не забывай, у Фреда есть деньги, а копов всегда можно купить.
– Но не Эда Адлера. И про Фреда они, кажется, не знают. Кстати, Адлер знает про убийство Кристалл и Сары? Надо черкнуть ему анонимное письмо на досуге.
Вики помотала головой.
– Так я и думал. Ты уговорила меня убить Нортона, чтобы ты заполучила своего ненаглядного Фреда назад, пообещав ему миллионы, верно? Ты сознавала, что больше не нужна ему. Имея же кучу миллионов, ты могла рассчитывать на его возвращение. Но ты просчиталась, Вики. Не надо было подстраивать убийство. Без твоей помощи мне было бы труднее, но я и сам бы нашел способ избавиться от Нортона, и ты вышла бы сухой из воды. Но тебе слишком не терпелось. И теперь полиция разыскивает тебя тоже.