Обретённое наследство - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Шкатула cтр.№ 62

Карета удалялась от Барселоны не слишком быстро, но достаточно для того, чтобы вероятность погони уменьшалась с каждым лье.

– От наезженного тракта нам придется сделать небольшой крюк, – проговорил Пабло, – но, думаю, это и к лучшему. Если монахи организуют за вами погоню, авось благодаря этому потеряют ваш след.

– Меня беспокоит только одно: чем кормить Николо?

– Эту ночь пусть пьет козье молоко, а потом, когда утром выедете на тракт, через десяток лье будет деревня под названием Фобен. Там скорее всего и найдется кормилица. Но поскольку ехать вам далеко, лучше потихоньку от кормилиц малыша отучать.

– Он же совсем маленький, – сказала Соня, – а вдруг начнет болеть?

Жан согласно кивнул:

– Может, но разве у нас есть выход?

– Если бы вы захотели его оставить, я бы воспитал его как родного сына, – заговорил Пабло.

Он вопросительно взглянул на Соню, но та отрицательно покачала головой. Что же это получится: при первой же трудности отказаться от приемного сына?!

Вдвоем с Жаном Пабло подогнал к двери дома карету, и в самом деле на вид не слишком приглядную. Но когда Соня открыла дверцы, она увидела, что карета достаточно вместительна, с широкими крепкими сиденьями, на которых по необходимости можно даже спать.

Мари с Анхелой стали носить вещи, которых опять набралось предостаточно.

– Мы прожили в Барселоне всего два месяца, – говорила удивленная Соня. – Прибыли на судне, можно сказать, с пустыми руками, а уезжаем опять с кучей вещей.

– Лишь бы не наоборот, – посмеивался Жан, ставя за сиденье бережно обернутый полотном Сонин портрет кисти Пабло Риччи.

Домик, в котором недавно жила тетушкина приятельница, подошел беглецам как нельзя кстати. Нашлись даже дрова в небольшом сарайчике.

На шум вышла какая‑то женщина в таком же доме поодаль, но Пабло, подойдя, поговорил с ней, и та закрыла дверь. А в крошечном окошке вскоре погас и свет.

– Я сказал соседке, что мои друзья переночуют здесь одну ночь, поскольку на дороге опять пошаливают разбойники. Она утверждает, что это так и есть. Мол, кое‑кто с ними уже столкнулся и утверждает, что это Пройдоха Робер. Он ушел из дома якобы в город искать работу, а больше никто его не видел, потому что он примкнул к шайке лесных братьев и домой не появляется. И вроде родители от него отреклись.

Пабло не только показал им полузаброшенный колодец, но и помог распрячь и напоить лошадь. Принес дрова и сбросил их у очага.

На вопрос Сони, почему Риччи не взял для сопровождения кого‑то из слуг, он ответил:

– Чем меньше свидетелей, тем лучше. – Правда, помедлив, он уточнил: – Я виноват в том, что Лоло совершила ЭТО, я и должен отвечать. Если ко мне придет инквизиция…

Княжна испуганно ахнула, и Пабло постарался ее успокоить:

– Наверняка меня начнут расспрашивать о вас… Я скажу, что Долорес оговорила вас со зла… Побоялась сделать пакость мне, решила побольнее ударить через вас… Не бойтесь, Софи, я отобьюсь… Или откуплюсь… Слишком много богачей жаждут получить мои портреты… В крайнем случае пообещаю расписать один собор – его настоятель уже беседовал со мной на эту тему…

Он так и говорил, ненадолго замолкая после каждой фразы, точно проверяя ее на достоверность.

Затем Пабло постоял у порога, немного помялся и сказал:

– Нужно возвращаться. Розита подтвердит, что я ее провожал, но ночью мне лучше быть дома.

– Конечно, сеньор Пабло, вы и так много для нас сделали, – растроганно проговорила Соня и вдруг поцеловала художника в щеку, и он сделал то же самое, ничуть не удивившись.

Отстранился и посмотрел на нее долгим взглядом, будто запоминая.

– Меньше, чем мог бы. Или больше, чем требовалось, – вздохнул он. – Я доставил вам уйму хлопот, всего лишь посоветовав не ту женщину в кормилицы…

Жан вышел его провожать. Пабло отвязал от кареты, к которой та прежде была привязана, свою верховую лошадь и вскочил в седло.

Соня, не выдержав, все‑таки выбежала на крыльцо.

– Пообещайте мне, Пабло, что напишете, как все прошло, – попросила она. – Укажите на конверте: Дежансон, замок де Баррасов… Я буду волноваться за вас.

– Молитесь за меня! – крикнул тот уже с седла. – Может, ваш православный Бог сильнее нашего и вы не так грешны, как я.

– Плохо придется Риччи, если Долорес будет настаивать на своем, – заметила некоторое время спустя Соня.

– Не будет она ни на чем больше настаивать, – мрачно сказала Мари, без нужды поправляя сверток с Николо.

– Почему ты в этом так уверена?

– Не сможет, – коротко ответила Мари.

– Почему? – строго повторила Соня, всем своим видом давая понять, что служанке не удастся отделаться от нее ничего не значащими фразами.

– Потому что она умерла.

– Умерла? Не придумывай, чего вдруг! Всего пару часов назад она была жива и здорова.

– Ее убили. Ударили прямо в грудь кухонным ножом.

Нож! Уж не тот ли, что совсем недавно разыскивала Анхела? И потом… это исчезновение Мари. Ведь ее довольно долго не было дома. Соня даже вынуждена была соврать, прикрывая свою любимицу, будто бы та пошла к колодцу за водой.

Княжна не подозревала, где задерживается Мари. Да она просто помыслить не могла, что ее любимица… И заранее придумывала ей оправдание.

– Ты считаешь, она заслужила такую смерть?

– Заслужила, – упрямо сказала служанка. – В приюте нам говорили, что нет ничего хуже греха неблагодарности.

– Монахи могут послать за нами погоню. Мы убили их свидетеля.

– А сеньор Пабло говорил, что мы успеем добраться до границы.

Вот еще один момент в жизни Сони. Ее служанка убила кормилицу приемного сына. И Софья рассуждает об этом так спокойно, будто Мари всего лишь… украла кусок хлеба или пнула соседскую кошку. И не кричит, не падает в обморок, не ужасается. Даже попыталась взять на себя часть ее вины, сказав нечаянно: «МЫ убили…»

Она скосила глаз на поникшую Мари. Наверное, та думает, что госпожа таки ужаснется и ее прогонит. И не доверит ей больше нянчить детей, думая, что у нее душа монстра, и если она убила один раз, убьет и второй.

На Соню вдруг снизошло озарение: тот дар, которым славились женщины рода Астаховых и чем обычно восхищалась она сама, в большой степени был для них бременем. Наверное, не раз они хотели избавиться от него, ничего не ощущать, не знать и быть самыми обычными женщинами. Ведь если бы она не увидела Долорес, не сказала о том Мари с явным осуждением, разве пошла бы на убийство ее любимица?! Значит, и в этом виновата княжна, а вовсе не ее служанка…

– Ничего этого не было, – сказала Соня, глядя перед собой. – Ты слышишь меня, Мари, ничего! Долорес куда‑то исчезла перед нашим отъездом, и больше мы ее не видели.