Гибель Лодэтского Дьявола. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 90

– А как мне поговорить с градоначальником? – вздохнула девушка. – Чего ему сказать? Как начать?

– Это ты знаешь лучше меня, – улыбнулся брат Амадей. – Только не ссылайся в разговоре на Марлену. Ты должна дать понять градоначальнику, что ты сама этого хочешь, а не кто-то прочий. Иначе такой разговор не стоит начинать – он будет бессмысленным.

________________

После работы в саду и беседы с братом Амадеем, Маргарита осталась на полуденную службу, а затем, то ли действие пилулы еще не угасло, то ли светлая сила брата Амадея напитала ее сердце, она пошла к дому Нинно. Там, навстречу ей, как оно всегда случалось, вышла Беати – смуглая, красивая и улыбчивая, но теперь она была в длинной юбке и с тщательно убранными под головную повязку и чепец волосами.

– Ты в длинной юбке? – удивилась Маргарита, обнимая подругу. – А как же зола?

– Ульви всё в дому намыла. И во дворе теперь глянь как чистое! Нинно она не дозволяет ходить домой грязным из кузни. И он ее слушается! Пошли вовнутря, нашего дома не признаешь!

Войдя в такой знакомый дом кузнеца, Маргарита обомлела: стены нарядно побелели, на шлифованных балках лоснился свежий слой льняного масла, на окнах дрожали от ветерка новенькие зеленые занавески. И отовсюду, с полок, со столов и даже со спинки скамьи, свешивались салфетки в незатейливых мережках. Серая в полоску кошка сидела на сундуке у входа, около кувшина с полевыми цветами, и вылизывала себя. Этот потемневший от времени, окованный железом сундук всегда был завален вещами Нинно: здесь он умывался, когда приходил из кузни, бросая на сундук кожаный передник и грязную рубаху. Именно около этого сундука десятилетняя Маргарита натолкнулась на полураздетого кузнеца. А теперь сундук прикрыли наискосок белым полотном, поставили цветы и приютили кошку. Маргарита не обрадовалась преображению сундука и дома. Оглядываясь, она думала, что всё стало для нее чужим и незнакомым – значит, и Нинно тоже стал другим.

Ульви стряпала в отведенном под кухню углу. В Элладанне брали раз в полгода с каждой семьи пустяшный подымный сбор в один регн серебром, но за закрытую хлебную печь, в угоду пекарям, требовали уже золотую монету, поэтому небогатые горожане обходились очагами, устраивая их у кирпичной стены под вытяжкой для дыма и обязательно вешая цепь для котелка. С помощью подставок, разнообразной посуды и всевозможных ухищрений люди жарили, варили, пекли, даже делали вафли или печенье. Очаг мог быть небольшим и на плите (возвышении из камня), как в доме Ботно, или же на полу как камин – и тогда кухню не отгораживали; дождливыми зимами семья собиралась у такого очага, отдыхая или занимаясь чем-нибудь полезным. Хозяйке дома требовалась уйма утвари для готовки: миски, сковородки, шампура, решетки, котлы, горшки, кадушки, ведра, корзины, кувшины, ухваты, черпаки, шумовки, ножи, щипцы, ступки, метелки, совочки, скребки, – всего не перечислишь. Часть этого добра невеста имела в своем приданом, но львиную долю «инструментов» был обязан купить жених еще до супружества, и о списке предметов договаривались сваты. Нинно, потомственному кузнецу, в наследство досталось столько поварских сокровищ, что за него пошла бы любая соседка. Правда, Беати тягу к стряпне чувствовала слабую, и Маргарита запомнила ее кухонный угол как малопривлекательное с вида нагромождение чего-то любопытного – будучи девчонками, они с удовольствием копались там, выискивая вещицы для игр. Теперь же здесь всё переставили, перевесили, навели деловитый порядок, каким заведовала Ульви, тоже неузнаваемая из-за белого платка, повязанного большим бантом на макушке. Увидав Маргариту, она ринулась обниматься, извиняясь, что руки в муке, но тем не менее трогая подругу за плечи.

– Дом не узнать! – изобразила восторг Маргарита. – Когда ты успела?

– Ну, не тока я, – довольно кивнула Ульви. – Синоли белял, а Филли скоболил дереву.

– Филипп? – не поверила Маргарита.

– Ульви, небось, сказала ему, что балки в вишневум варенье, вот он их до блеску и зализал, – усмехнулась Беати.

Маргарита прыснула смешком, отчетливо представив это: Филипп уродился даже большим сладкоежкой, чем она.

– А я печеняю, – затараторила Ульви. – Будёт почти маршпан. А у нашего дядюшки поспело миндалю. А Нинно на собираньи гилядии, воротается к вечёру, авось подберёт заказу. А Синоли подмастериё Нинно теперя, да и мой малюськое! А мне он в хозяйству с охотою подмогает. А Нинно говорит, что от Синоли больше́е проку в кухне, чем в кузне. Смешно, да? Кухня – кузня! Всего одну букву́ перемень! А покудова заказу у Нинно нету, Синоли воды носит. А Филипп с им. А на все цееены так назадрали! А тетка Клементина теперя продает ведро о два регна! А кудова дёвываться при таковой-то жарище – люди ее клянают, но воды берут. А Синоли четвертак пло́тют с ведру, но с нашей жадиной-теткой не заспорить – она иль Филиппа задармом понудит воды таскивать, иль скажет соседям, чтоб сами к ее колодецу ходили. Будутся радые, коли и ты придешь. Не к колодецу, в гостя.

– Меня недавно тетка на порог не пустила, – ответила Маргарита. – Лучше в другой раз туда загляну. Как дядя?

– Пьянствует, – ответила Беати. – Лавку забросил, бродит где-то с дедом, как про тебя спомнит, то плачет, а после опять пьянствует, – одно слово: всё у него наичудеснейше… А ты-то как? – в ее темных глазах появилось бескрайнее сочувствие.

– Лучше, чем когда-то прежде, – рассмеялась Маргарита. – И у меня всё наичудеснейше… Самой в это сложное верить.

Ульви принялась лепить печенье при помощи деревянной формы, делая из шариков теста сердечки. Пекли же печенье под металлическим листом, посыпанным горящими углями.

– А я Петтану на рынку совстречала, – говорила она. – Так она мне такового сказывала! Что Аразак тябя топлял. А градоначальник видывал энто. А Хадебура в узницах. А вот Галли теперя Хадебура, а Петтана – Галли, а Майрта Майртой всё равно сталася, а Марили теперя Петтана!

– Марили?

– Ага. Гюс всю еёйную красу разлупил – и служничать на столу герцогу она больше́е не моглась. Погнать уж удумали, но она выкрутилася и теперя тесты месит. Засим раздастся как Петтана и так станется всю жизню на тестах. Ох, уж и не свезло же ей! – раздавила Ульви шарик теста о плоскую глиняную тарелку и занесла над ним формочку. – А ты где жителяешь?

– В доме Марлены. Там хорошо, спокойно… В огороде ей под… помогаю, еще убирать дом и стряпать. У меня всё правда очень благо! – уверила Маргарита подруг, но Беати продолжала глядеть на нее с жалостью.

Маргарита хотела похвастаться: рассказать об обедах с градоначальником и знакомстве с братом Амадеем, однако передумала – неизвестно, что произойдет после скорого разговора с Ортлибом Совиннаком (возможно, обиженный, он больше никогда не отобедает в доме Шотно, пока она будет там жить), а бахвалиться встречами с праведником показалось неподобающим для меридианки.

– У меня и Синоли будется малыш! – меняя тему, воскликнула Беати.

– А у нас с Нинно тож будёт! – подхватила Ульви. – А у тябя?

– Нет, – тихо ответила потрясенная Маргарита. – У меня нету…