Приговоренные ко тьме - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Стрельцов cтр.№ 44

Таким образом, Адальберт Тосканский должен был весной 904 года присоединиться к войскам императора во втором походе на Верону. Подготовка к военным действиям началась, союзники в переписке своей планировали собрать силы, которые бы вдвое превысили численность их первого войска, дабы обезопасить себя от повторения сценария трехлетней давности. Однако существовали две проблемы, которые не давали спать спокойно тосканской семье. Первая заключалась в могущественном герцоге Альберихе Сполетском, который оставался союзником Беренгария. В прошлый раз ведь именно Альберих своим появлением на бранном поле предопределил печальную участь Людовика. Кроме того, Адальберт боялся оставить Рим, в котором на протяжении уже двух месяцев успешно держал осаду Теофилакт. Адальберту и его Берте ничего не оставалось, как заглушив внутреннее эго, согласиться начать переговоры со своими оппонентами.

Прежде всего было решено умаслить Альбериха, и гонец с письмом от понтифика был вскоре направлен в Сполето. В своем письме к Альбериху папа Христофор не пожалел елея, описывая рыцарские достоинства герцога, не пожалел слезливых слов, описывая свое огорчение конфликту между Людовиком и Беренгарием, и заклинал Альбериха от вмешательства в этот конфликт, как бы невзначай намекая на перспективу интердикта в случае неповиновения. В обмен папа предлагал Сполето ряд папских земель в Пентаполисе и Беневенте, а также во Фриульской марке, границы которой в случае разгрома Беренгария неминуемо, по мнению папы, должны будут подвергнуться трансформации.

В ответ Альберих, не обещая ничего взамен, потребовал от папы немедленно освободить от осады и восстановить в своих правах сенатора Теофилакта, графа Тусколо, а также вернуть в лоно Церкви всех изгнанных Христофором священников. Ответ Альбериха целиком писался под диктовку отца Сергия, невероятным лисьим чутьем уловившего поднявшийся ветер грядущих перемен.

Действительно, резкие и энергичные меры, предпринятые Христофором, не увеличивали тому популярность в Риме. Беглый сравнительный анализ между Христофором и его предшественником, который мог провести любой способный здраво рассуждать римлянин, оказывался явно не в пользу действующего папы. Громкий ропот и сострадание выказывали римляне по отношению к брошенным в тюрьму уважаемым отцам Церкви, последователям Формоза. Дополнительное раздражение у римлян вызывали также и сами тосканцы, чувствовавшие себя хозяевами в их городе. Гневные выкрики римлян периодически долетали до слуха Христофора во время торжественных процессий по Риму, их нерв был настолько раздражен, что паломники и гости Вечного города при этом приходили в изумление, видя, сколь низкий авторитет среди римлян имеет действующий преемник Святого Петра. В итоге римской милиции был отдан приказ ропщущих и изобличающих крикунов немедля хватать и сечь плетьми на городских площадях.

Все это, в свою очередь, не могло укрыться от наблюдательного глаза Теофилакта, которому изменения настроений среди римлян, прежде всего, облегчали задачу по удержанию своей цитадели. Тосканцы после нескольких неудачных штурмов расположились лагерем вокруг Замка Ангела, при этом помощь в круговой блокаде замка им оказывали отряды римской милиции, примкнувшие к мятежным сенаторам. Тем не менее, блокада эта была непрочна. И если пара вылазок людей Теофилакта в надежде прорваться к городу Льва была отбита, то одиночные проникновения лазутчиков Теофилакта в город и обратно осуществлялись почти ежедневно. Не все они заканчивались удачно, чему свидетельством стали три виселицы, уродливо поднявшиеся недалеко от стен замка в назидание осажденным. Тем не менее, связь с Римом Теофилактом была худо-бедно налажена, и бывший консул терпеливо ждал благоприятных перемен в надежде перехватить инициативу.

В течение ноября Теофилактом и его сполетскими союзниками была дважды успешно проведена операция по подводу воды и продовольствия в крепость. В условленный час на противоположном берегу Тибра у моста, ведущего в башню, останавливались доверху нагруженные телеги. Возницы и сопровождающие трубили в рог, обнажая свои мечи и выполняя самую трудную часть миссии, ибо им приходилось в течение нескольких минут отбиваться от потревоженных тосканцев. В это же время из крепости вылетал вооруженный отряд, сметая баррикады тосканцев и спеша как на помощь возницам, так и за вожделенным содержимым обоза. Внезапность и спланированность действий способствовали тому, что вода, продовольствие и оружие успешно доставлялись в крепость, сопровождаемые ликующими криками осажденных, а с некоторых пор и части римлян, ставших свидетелями подобных событий. Как правило, эта операция стоила жизни десятку человек с каждой стороны, впрочем, потери осажденных восполнялись прибывшими в их крепость и уцелевшими после боя отчаянными экспедиторами обоза. В общем, осада Замка Ангела приняла затяжной характер, заметно сковывающий свободу действий Адальберту Тосканскому. Заманивая своих врагов в капкан, он сам угодил в него и теперь тщетно искал возможности освободиться.

28 ноября 903 года к Замку Ангела по мосту неспешно проследовал человек в монашеском облачении и с белым флагом в руке. Теофилакт распорядился пропустить «парламентера», человек вошел в пределы замка и стал озираться вокруг, не то разыскивая лицо, уполномоченное вести переговоры, не то запоминая подробности расположения обороняющихся. Теофилакт, нахмурившись, поспешил ему навстречу, решив укротить любопытство непрошеного визитера, однако монах при приближении к нему консула откинул капюшон, и Теофилакт узнал Сергия.

— Доброго дня и бодрого расположения духа, мессер Теофилакт, — хитро, но весело щурясь, приветствовал его Сергий. — Прекрасно, прекрасно, во всем виден почерк опытного воина, — говорил он, обводя рукой крепостные стены. — Слава императору Адриану, воздвигшему эту крепость! Адальберт обломает все свои чудесные зубы о камень этих стен!

— Доброго дня, ваше преподобие! А я уже подумал, что вы присланы сюда как раз послом и защитником интересов Адальберта.

— И правильно подумали, мессер Теофилакт. Именно им. Чудесно, чудесно, — продолжал он, осматривая крепость.

— С какой же целью, ваше преподобие?

— О, это такой пустяк, мессер Теофилакт, что мы об этом поговорим после. Есть ли в вашем воинственном месте уголок, где мы могли бы поговорить без лишних глаз и ушей?

— Для этого подходит единственно верхняя площадка башни.

Спустя четверть часа Теофилакт с Сергием поднялись на самый верх крепости. Оттуда открывался великолепный вид на город, который и по сию пору восхищает глаз тех, кому посчастливилось сюда подняться. На верхней террасе, покрытой песком, помимо двух дозорных находилась Теодора, внимательно разглядывавшая укрепления тосканцев на ватиканском берегу. Хитрая и любопытная гречанка, заметившая «парламентера» одной из первых в крепости, не сомневалась, что в случае важности разговора Теофилакт поведет своего гостя именно сюда.

— Приветствую вас, несравненная Теодора, и спешу с восторгом отметить, что тяготы осады ничуть не повредили цвету вашего прекрасного лица!

— Радостно видеть в добром здравии смиренного отца Сергия, комплименты из уст которого звучат особенно восхитительно, поскольку им приходится преодолевать ваше строгое воспитание и благочестивость манер.