Memento Finis: Демон Храма - читать онлайн книгу. Автор: Денис Игнашов cтр.№ 92

– Что ж, будем считать, что хитрость удалась.

Сбавив скорость, мы перестроились в правый ряд, чтобы на следующем перекрёстке сделать поворот направо. Совершив этот манёвр, мы оказались на Ломоносовском проспекте.

– Поедем к нам, ― произнёс Полуянов.

– Надо ещё покрутиться, ― возразил Сарычев. ― Потом бросим машину подальше и направимся к вам.

По Ломоносовскому проспекту мы доехали до Нахимовского, повернули на Севастопольский, с него – на улицу Каховка и Профсоюзную улицу. Так, нарезая круги, мы некоторое время катались по Москве. В районе площади Хо Ши Мина Бурят развернулся и поехал обратно в сторону Профсоюзной. На перекрёстке он вдруг бросил:

– Они тут, ― и показал взглядом в сторону белой «тойоты», которая проехала по встречной полосе.

– Ты уверен? ― недоверчиво спросил Сарычев.

Бурят утвердительно кивнул.

– Всё-таки оставили маячок! ― воскликнул майор и, тут же догадавшись, где он мог находиться, сказал Полуянову: ― Письмо!

Полуянов вытащил из конверта письмо Святослава Ракицкого и быстро оглядел его, потом заглянул в пустой конверт. Там в углу лежала маленькая булавка с круглой пластиковой головкой. Полуянов схватил её и хотел уже выкинуть в окно.

– Не торопитесь, ― остановил его Сарычев. ― Попробуем их обмануть.

Бурят прибавил скорости, на перекрёстке под красный свет свернул направо и вновь выехал на Нахимовский проспект. Скрыв машину за палаткой, он остановился на секунду, быстро высадил нас и поехал дальше. Мы выскочили из «девятки», смешались с толпой, идущей к метро, и не спеша, чтобы не привлекать лишнего внимания, спустились в подземный переход. Пустой конверт с булавкой остался лежать на заднем сидении машины.

– А Бурят? ― спросил я, когда мы, перебравшись на другую сторону улицы, оказались во дворе ближайшего дома.

– Этот должен оторваться, ― с уверенностью ответил Сарычев.

На улице было по-летнему немноголюдно. Поэтому мы некоторое время шли дворами, пока не добрались до метро «Академическая». Под землю спускаться не стали. Сейчас, когда я и Сарычев были объявлены в розыск, это было особенно опасно – любой милиционер с хорошей памятью или видеокамера могли разом обрушить все наши надежды. Не заметив ничего подозрительного, поймали частного таксиста. Вероятно, наша хитрость удалась, потому что мы совершенно спокойно в итоге добрались до съёмной квартиры Полуянова на Юго-Западе.

На пороге квартиры нас встретила Карина. Она сильно нервничала. Было заметно, что, ожидая нашего возвращения, она волновалась и не находила себе места. Карина беспокойным взглядом посмотрела на меня и Полуянова, когда мы вошли в прихожую. Она готова была обнять и расцеловать нас, если бы не маячившая на заднем плане фигура Сарычева.

– У вас всё хорошо? ― взволнованно спросила она.

Полуянов тихо сказал:

– Карина, мы бы сейчас, наверное, чайку выпили.

– А мне кофе, если можно, ― добавил Сарычев.

– Я бы тоже кофе … ― сказал я и улыбнулся.

Карина улыбнулась в ответ и быстро выскользнула из коридора на кухню.

Мы втроём прошли в гостиную. Полуянов аккуратно вынул из кармана, развернул и положил на середину круглого стола два листка серой дешёвой бумаги. Сев на стулья, мы расположились вокруг, с интересом разглядывая документы из прошлого. Перед нами лежала ксерокопия старого письма, написанного уверенным и красивым мелким почерком по-французски, и ксерокопия его перевода на русский язык, сделанного от руки. Письмо Святослава Ракицкого было интересно уже самой формой – прямые, ровные строчки, широкие поля, буквы с характерными длинными, украшающими раздвоенными завиточками, плавно взлетающими или падающими вниз, – красивое послание из девятнадцатого века. Перевод письма резким образом контрастировал с самим посланием. Он был написан как будто в спешке, со многими сокращениями и исправлениями; пляшущие, непонятные буквы то наезжали друг на друга, то разбегались в стороны, слабо придерживаясь прямой линии строки.

– Это без сомнения копия того самого письма Святослава Ракицкого, которое я передал в своё время Рыбакову, ― ещё раз внимательно рассмотрев листок бумаги, заявил Полуянов. ― А это перевод, сделанный моим дедом, ― добавил он, взяв в руки вторую страницу. ― Перевод хороший и сделан дословно. Я прочитаю вам его вслух – почерк моего деда никогда не отличался особой аккуратностью, ― заметил Полуянов и стал читать: ― «Уважаемый барон П! Как мы и договаривались ранее, спешу сообщить Вам то, что мне известно по интересующему Вас вопросу. Надеюсь, то, о чём я напишу, укажет Вам путь к обретению исчезнувшей реликвии тамплиеров, хотя я склонен рассматривать эту историю как красивую легенду, не имеющую ничего общего с реальностью. Итак, как я уже и говорил Вам при встрече, в нашей семье сохранилась удивительная традиция устного пересказа истории, связанной с местонахождением реликвии ордена Храма. Когда она появилась, и имеет ли она какие-то реалистичные основания, нельзя понять никак. Однако кое-что по этому вопросу я всё-таки знаю.

Да будет Вам известно, что мой прадед Огюстен Ламбо бежал в конце восемнадцатого века из Франции, спасаясь от ужасов Революции. В России он поступил на военную службу, поменял свою французскую фамилию Ламбо на польскую Ракицкий и женился. По меркам того времени для эмигранта у него была завидная судьба, и он многого достиг в жизни, став даже полковником русской армии. Но для нашей темы важным является лишь то, что именно мой прадед принёс в семью и укрепил в ней этот необычный ритуал наследования устного пересказа. Само действо напоминало мистическое упражнение, когда отец, в предчувствии своих последних дней, рассказывал сыну историю о документах, хранившихся в трёх деревенских церквях близ Тулузы. Почему это надо было делать на закате жизни, и почему рассказ должен был быть поведан обязательно сыну, а не дочери, к примеру, я не знаю. Полагаю, мой прадед тоже этого не знал, тем не менее традицию, берущую свои корни ещё во французской его жизни, он свято сохранил. Волею божественного провидения в нашем роду всегда были мальчики, и потому проблемы точного следования традиции не существовало. Мой отец, так же как и мой дед в своё время, почувствовав приближение смерти, посвятил меня в семейное таинство и рассказал мне эту странную историю, особо заметив лишь, что выполняет волю предыдущих поколений. Практически дословно эта история звучала так.

После роспуска ордена Храма, когда многие тамплиеры были казнены или попали в тюрьму, а большинство, лишившись покровительства светской власти и церкви, просто разбрелись по Европе в поисках нового смысла жизни, группа бывших рыцарей-храмовников, тайно исповедовавших альбигойскую ересь, обосновалась в предместье Тулузы. Именно этой группе воинов-монахов в ночь на 13 октября 1307 года было поручено вывезти реликвию ордена Храма из Тампля и спрятать её в безопасном месте. Реликвия была спрятана, а пергамент, на котором рыцари записали её местонахождение, был разорван на три части, каждая из которых была укрыта в особых тайниках в трёх разных церквях. Первый лист пергамента был спрятан под двадцать третьей сверху каменной ступенькой, ведущей в подвал церкви Святой Женевьевы в городке Тюре. Второй – под помеченной буквой «К» плитой пола дальнего левого угла церкви Святого Сернена, находящейся в городке Бомонт-сюр-Лак. И третий кусок пергамента нашёл своё убежище в церкви Девы Марии городка Кадене под белым камнем внешней стены около западного окна часовни. Эти куски пергамента, соединённые вместе, должны указать точное место, где была спрятана реликвия тамплиеров.