Отыскав взглядом Марианну, король пристально посмотрел на нее, на Робина и отрывисто сказал:
– Я жду в Лондоне вас обоих!
После этих слов Ричард стремительным шагом покинул залу в сопровождении Ричарда Ли. Не удостоив Гая больше ни взглядом, ни словом, Робин вернулся к столу и подал руку Марианне, безмолвным кивком предложив Клэренс и Виллу последовать за ним. Оказавшись в отведенных им покоях, Вилл упал в кресло и невесело рассмеялся:
– Клянусь Одином, братец, ты не выдержал бы и дня при дворе, чтобы не вызвать гнев Ричарда!
– Хорошо хоть ты это понимаешь, – устало улыбнулся Робин и перевел взгляд на жену и сестру: – Мои леди, переодевайтесь. Я ухожу испрашивать королевское позволение на немедленный отъезд в Веардрун. Уповаю на то, что Ричард благосклонно отнесется к моему нетерпению как можно скорее оказаться в родовом гнезде.
На утомленном и бледном лице Клэренс появилась радостная улыбка – впервые за весь день. Когда Робин вернулся, Марианна и Клэренс уже сменили праздничные наряды на простые платья. Вилл расхаживал из угла в угол, словно лев в клетке, всем видом выражая желание скорее покинуть Ноттингем.
– Как здесь душно! – негромко сказал он, оттягивая ворот дорожной куртки.
Следом за Робином в дверях появился Ричард Ли, лицо которого выражало явную растерянность. Наблюдая за сборами Робина, он просительно сказал:
– Граф Роберт, так ли уж необходим ваш отъезд на ночь глядя? Леди Марианна и леди Клэренс несомненно устали!
– Супруге и сестре не привыкать к моим прихотям, – весело отозвался Робин, пристегивая к поясу ножны с Элбионом.
– Да ведь уже темнеет! – продолжал уговаривать Ричард Ли. – Мало ли что может случиться ночью в дороге? На вас могут напасть…
– Кто? – немедленно обернулся к нему Робин и, не услышав ответ, сверкнул улыбкой.
– Да, разбойники вам и впрямь не страшны! – проворчал Ричард Ли, обескураженно разводя руками и слыша за спиной приглушенный смех Марианны. Но тут его осенило, и он ухватился за новый предлог, вспомнив, что отныне он – шериф Ноттингемшира. – Но ведь ворота уже закрыты! Как же вы покинете город до утра?
Робин усмехнулся и мгновение смотрел Ричарду Ли в глаза, а тот старательно прятал улыбку.
– А вы прикажите открыть ворота, – посоветовал Робин.
– И то! – хмыкнул сэр Ричард. – Наверное, так будет правильно, если я не хочу завтра прямо с утра заняться починкой ворот, которые только-только заменили новыми! Я провожу вас, милорд, чтобы при выезде из города у вас не возникло недоразумений со стражей.
Проводив нового шерифа веселым взглядом, Робин посмотрел на Эдрика, который молча копошился в сундуке, всем своим видом выражая неодобрение поступкам своего господина. За один день Эдрик умудрился разыскать несколько человек из бывшей прислуги Веардруна и сумел создать целую свиту из челяди.
– Эдрик, – мягко, но с тайным значением сказал Робин, – я уезжаю в Веардрун, а ты следуй за мной.
– Не лукавьте, милорд! – не глядя на него, буркнул Эдрик. – Вы сейчас отправляетесь вовсе не в Веардрун! Вряд ли королю придется по нраву, что вы поспешили оставить Ноттингем ради того, чтобы тут же вернуться в Шервуд! Вы теперь полноправный граф Хантингтон, вельможа! Вот и ведите себя соответственно титулу. Время мальчишеского озорства миновало.
– Если от тебя вдруг кто-нибудь потребует объяснений, куда я мог подеваться, отвечай всем, что граф, наверное, по дороге заблудился в лесу, – невозмутимо посоветовал Робин.
– Это в Шервудском-то лесу вы могли заблудиться?! – возмущенно воскликнул Эдрик и смерил Робина негодующим взглядом. – Да вы, я вижу, решили позабавиться над всеми!
– Эдрик, я не могу вернуться в Веардрун, не простившись с теми, кто все эти годы делил со мной тяготы жизни вне закона, – ответил Робин, обнимая Эдрика за плечи. – Я обязан удостовериться, что каждый из них знает, куда отправится из Шервуда и что найдет в конце пути. Не ворчи, мой добрый наставник! Тебе как раз хватит времени приготовить Веардрун к нашему приезду.
– Ты всегда отыщешь лазейку в мое сердце! – проворчал Эдрик уже иным, добродушным тоном и, с грустью посмотрев на Робина, сказал: – Мальчик мой, ведь в твоем Шервуде поди и нет никого! Твои стрелки – обыкновенные люди. Им не терпится вновь ступить под родной кров и обнять свои семьи!
– Это их право, – улыбнулся Робин, – а мой долг – вернуться сегодня в Шервуд. Кто-нибудь да остался!
Он набросил на плечи плащ, обнял Марианну и Клэренс и подтолкнул их к дверям. Заметив, что Вилл не спешит идти вместе с ним, Робин вопросительно посмотрел на брата.
– Я следом! – шепнул Вилл и указал глазами на Эдрика. – Вот только еще раз попробую его уломать!
– Ты помягче с ним, – одними губами ответил Робин.
Вилл с готовностью кивнул и, закрыв за Робином дверь, подошел к Эдрику.
– Сэр Уильям, не трать мое и свое время понапрасну и не доводи меня снова до греха! – угрюмо сказал Эдрик, по-прежнему стоя к Виллу спиной. – Я сказал тебе – нет, и ничего другого ты от меня не услышишь. Лучше не заставляй его светлость ждать тебя.
– Послушай, старый, упрямый мул! – прорычал Вилл, мгновенно забыв о намерении обойтись с Эдриком по-доброму. Рванув наставника за плечо, Вилл заставил Эдрика обернуться к нему лицом. – Неужели ты настолько закостенел в борьбе за чистоту крови Рочестеров, что готов принести в жертву собственную дочь?!
Неожиданно для Вилла Эдрик рассмеялся.
– А ты, оказывается, доверчив? Проглотил сказочку, которую я сочинил для Тиль, и не поморщился? – расправив широкие плечи, Эдрик снял с себя руку Вилла и спокойно сказал: – Значит, ты считаешь, что мне чужды отцовские чувства. Так, Вилл? Нет, как раз они и заставляют меня отказывать Тиль в благословении на брак с тобой. Ведь я, как любой отец, желаю своему ребенку счастья, а ты не можешь дать моей дочери то, что она заслуживает.
– Тиль любит меня, – возразил Вилл.
– Да, моя дочь тебя любит, – подтвердил Эдрик и, прищурившись, внимательно посмотрел на Вилла, – а ты любишь ее?
Вилл промолчал, и Эдрик невесело улыбнулся:
– Что, ей солгал, а мне не можешь? Знаешь, что я почувствую ложь, или не хочешь передо мной унижаться?
Не спуская насмешливых глаз с Вилла, который мрачно молчал, покусывая губы, Эдрик опустился на сундук и указал на кресло напротив.
– Садись, и давай поговорим откровенно и без угроз. Я далеко не молод, но еще достаточно умен и уж совсем не слепой. Ты что, думаешь, если я промолчал, то лишь потому, что не понял причины, по которой ты допустил промах, поддавшись на уговоры ее светлости? Если бы я не был уверен, что мой малейший упрек враз переломит тебе хребет, если бы не видел, с какой беспощадностью ты сам себя казнил, я бы уже в то утро высказал тебе все в лицо. Одного не понимаю: с твоим чувством долга, с твоей преданностью брату, как же ты позволил себе?!