Выжить и вернуться - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Вихарева cтр.№ 40

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Выжить и вернуться | Автор книги - Анастасия Вихарева

Cтраница 40
читать онлайн книги бесплатно

– Есть, многие никуда не уезжают. Отца одного нельзя отпускать, он пристает ко всем, когда выпьет.

Инга повязала фартук, заколола волосы, помыла руки, достала из холодильника яйца, рыбу, муку, разложила на столе.

Правильно, Инга не строила из себя никого, она всегда была такой…

Фартуком и косынкой Любка пользовалась в исключительных случаях, когда мать на нее прикрикнет – отчим был брезглив. Любка заметила, если она готовит только для себя и для матери с Николкой, никакие волосы никуда не падают, а если и для отчима, обязательно в еду попадут, даже если у нее будет три платка и три фартука. Он злился, сразу швырял ложку, крыл матом. Сначала Любка пугалась, чувствовала себя расстроенной, а в последнее время начала получать удовольствие. Денег он матери не давал, а если было что-то вкусное, ел за четверых, а мать ему подкладывала и подкладывала. Она мясо тоже любила и не хотела, чтобы оно ему доставалось. И если волос медлил себя явить, незаметно совала его поближе к тарелке, когда, например, тянулась за хлебом. А со вчерашнего дня она задалась целью накормить его навозом, чтобы ел и не помнил…

Почему-то все думают, что если унизить человека, он обязательно почувствует свою ничтожность. Глупости! Он будет рассматривать врага, ненавидеть, строить планы отмщения. И однажды тот, кто вырыл яму, упадет в нее. Другое дело, когда человек, который упал в яму, не помнит. Он будет сидеть в ней вечно, отпугивая прохожих, и того, кто ее вырыл. Например, народ, который каждый день видел помещика и смотрел ему в рот. Народ не считал себя униженным, он ел, пил, размножался, принося доход хозяину даже своим потомством. И не мечтал о свободе для своего сына или дочери – как мать. И не помнил, что рядом стоит дворец, построенный на то, что у него забрали, оставив ровно столько, чтобы он не умер с голоду и мог размножаться дальше. И что у соседа справа изнасиловали дочь, продали жену, а с самого сняли кожу, медленно поджаривая пятки на масле.

Однажды народ проснулся, а потом снова заснул, умирая каждый день…

Любка хотела именно такой мести.

Она присела рядом, наблюдая, как Инга привычным движением снимает с рыбы шкурку, достает кость и прокручивает на мясорубке. Потом добавляет в фарш размоченные в молоке хлеб и яйца, делает котлеты и обжаривает на настоящей газовой плите, пока в другой миске закипала вода и отваривались рожки. Пахло вкусно. Мать никогда ничего подобного не готовила. От рыбы ее тошнило и рвало, как и от укропа и петрушки. Ее и не покупали никогда, разве что соленую кильку, чтобы поесть с картошкой. Отчим иногда готовил мойву, бросая в сковородку и обжаривая.

– Это рыбные котлеты, – Инга убрала со стола, протерла кленку и поставила две тарелки. И сразу ударила по пальцам, когда Любка потянулась за вилкой. – Иди мой руки! – грозно потребовала она, потом добавила, чуть смягчив голос. – Мы же полы мыли! Бог знает, какая там зараза!

Любка покраснела, заметив, что у Инги под ногтями не осталось никакой грязи, а кожа на руках гладкая, нежная и чистая, с розовато-молочным оттенком. Она послушно отправилась к умывальнику, намыливая и под ногтями, выковыривая грязь еще одним ногтем. Руки у нее были с потрескавшейся кожей, все в ципках и мозолях, припухлые. Ну, в общем-то, как у всех. У Рады, которая ходила с матерью доить коров, руки выглядели еще хуже, пальцы были кривые и с наростами.

Любка вытерла руки о белое полотенце, и тут же пожалела об этом – на полотенце осталась серость. После тщательной помывки с мылом, трещины местами начали кровить. Не сильно, но на полотенце остались следы.

– На, намажь, – Инга протянула тюбик с кремом для рук.

– Не надо, – почти обиделась Любка, начиная подозревать, что Инга специально старается ее уколоть.

– Надо, руки болеть не будут. Это здесь вода такая, – она сунула тюбик ей в руку. – По весне и по осени. Очень жесткая, сушит кожу. Мы давно воду берем из колодца, а не из колонки. У меня тоже сначала шелушились.

Любка намазала руки. Крем быстро впитался, и как это ни странно, легкий зуд, к которому она уже привыкла, вдруг прекратился.

После того, как поели и напились грибного кваса, сильно смахивающего на газировку – гриб занимал целое ведро – Инга повела ее в свою комнату, которая была устроена в бывшей большой кладовке. Ее утеплили, поставили небольшую печку и прорезали окно. Стоял стол с письменной лампой, много книг, две кровати одна над другой и шкаф с зеркалом. Здесь было тепло и уютно.

Любка засомневалась. Зря она затеяла подружиться с Ингой. Эту буржуйку в гости никак нельзя приглашать – не поймет. Любка жила в доме, в которой была одна небольшая горница, и кухонька, отделенная занавеской. Из мебели только стол и комод, на котором стояла швейная машина «Зингер». И с некоторых пор рядом с комодом, как гордое украшение и признак благополучия – стиральная машина «Кама». На единственной кровати спали отчим и мать, а Николка и она на печи или на полатях. Ну, еще две лавки вдоль стен. Двух табуреток на всех не хватало. Громоздкий шкаф, который им отдали на почте, стоял на мосту, в доме для него не хватило места. Там же стоял сундук.

Пожалуй, Любка испытала досаду – избавиться от ощущения «разведенного моста» уже не получалось. Ужас, сколько у Инги было игрушек. Одних плюшевых медведей штук пять. Любка о таком всю жизнь мечтала. А еще хрустальные шары и треугольники, которые преломляли свет и создавали радугу. И шары, в которых падал снег. И огромная ракушка.

А когда Инга достала огромную толстенную энциклопедию животных древнего мира, коленки у Любки дрогнули. Наверное, она могла бы разглядывать ее вечно.

– Это от деда осталось, он у меня был профессор биологических наук, преподавал в Ленинградском университете.

– И? – не отрываясь от цветных иллюстраций, пробормотала Любка.

– Их с бабушкой сослали на шахту. Там родилась мама. В пятьдесят третьем деда расстреляли, как врага народа. После того, как его реабилитировали, бабушка в Ленинград вернуться не смогла, у нее ничего не осталось, ни денег, ни квартиры, в которой они жили. В ссылку они взяли только книги. Это все, что от них сохранилось.

– А у меня тоже обоих прадедов расстреляли! Один кулаком был, – поделилась Любка, – его сначала в Сибирь сослали, а там он сгинул. Потом сказали, что застрелили при попытке к бегству. А у второго имелся небольшой заводик. Это в Свердловской области, в Алапаевске. Еще до войны. Его сразу расстреляли. А еще один был колдуном…

– А четвертый? – прищурилась Любка.

– Не знаю… Ничем не выделялся. А у тебя еще есть такие книги? – завороженная Любка не могла выпустить книгу с древними динозаврами, ракушками и червями из рук.

– Есть, – обрадовалась Инга, сбегав в большую комнату и притащив еще две книги. Одну с вымершими животными доледникового периода, а вторую, «Красную книгу», со всеми животными и растениями, которые были поставлены под охрану.

Инга слегка удивилась.

– Не думала, что тебя это интересует.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению