Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого - читать онлайн книгу. Автор: Эдмон Фараль cтр.№ 6

Но какими бы разными людьми ни были эти монархи сами по себе, установленный порядок навязывал всем им довольно строгие внешние формы, в определенной мере порабощая их. Особу короля окружало множество людей, чьи функции составляли часть системы, постепенно сформировавшейся в течение долгого времени, которую изменить в одночасье было бы сложно… Ведомство королевского дворца, куда входило шесть служб: хлебодаров, виночерпиев, кухарей, фруктовщиков, конюших и камергеров под руководством чиновников, каждый из которых не только ведал придворным персоналом, но и руководил некоторыми городскими цехами. Королевская курия, которая собиралась на обычные заседания или на чрезвычайные ассамблеи, где присутствовали прелаты, высшие сановники короны и некоторые придворные — служащие дворца, клирики или миряне; отделения этой курии — центральной королевской администрации и высшего правительственного совета, — из которых то, что именовалось парламентом, занималось судопроизводством, а то, что носило название счетной палаты — надзирало за финансами; канцелярия, где клирики и нотарии короля по полученным сверху «командам» составляли и рассылали документы, спущенные из ведомства дворца или из курии ^[16]. Весь этот механизм, уже очень сложный, который для своих нужд приводил в движение целую массу сеньоров и прелатов, рыцарей и клириков, секретарей и гонцов, капелланов и письмоводителей, предписывал их жизни ритм и черты, на которые личность короля повлиять почти не могла и которые до определенной степени определяли поведение самого короля.

Бесспорно, королевское величие было фактом, признанным всеми, и народ воздавал почести королю с уважением и радостью. Монарха легко можно было узреть по торжественным дням, и при виде короля (которому хотя и могли перемывать косточки, однако беззлобно) подданные спешили выразить свой восторг. Возвращение из Бувина стало огромным праздником, и Ригор ^[17] оставил его описание, довольно любопытное при всем многословии и педантичной выспренности. Вдоль дороги, по которой возвращался победоносный Филипп Август, толпились, прервав работу, крестьяне и жнецы (дело было в пору жатвы), держа на плечах свои косы, мотыги и вилы. Среди них были также старухи и дети. Все они жаждали увидеть побежденного, графа Феррана, которого несли на носилках, и в свое удовольствие посмеяться над ним. В городах дома были задрапированы дорогими тканями и коврами, убраны зелеными ветками и украшены цветами; в церквах и на площадях слышалась музыка, народ танцевал. В Париже навстречу королю вышли духовенство и бюргеры, возглавляла процессию толпа школяров, распевавшая гимны и духовные песни; семь дней и семь ночей продолжалось бурное веселье, по ночам — при свете факелов, и повсюду, особенно на Университетской стороне, шли нескончаемые празднества, не прекращались песни и танцы.

Сорок лет спустя, в 1254 г., из крестового похода возвращался Людовик IX, и праздник по этому поводу был не менее великим. Король, высадившись в Йере, в субботу 5 сентября прибыл в Венсенн. На следующий день он направился в Сен-Дени, помолился и сделал приношения. В понедельник, 7 сентября, он вступил в Париж вместе с женой и тремя детьми. Его торжественно встретили процессия духовенства и все население, одетое в лучшие наряды. Всю ночь жгли большие костры, и танцы и прочие увеселения прекратились только потому, что король, удрученный причиненными народу убытками и страданиями ^[18], положил конец празднествам, вернувшись в Венсенн ^[19].

Король вполне мог пользоваться правами и привилегиями, тяжело обходившимися народу: так, он мог, сославшись на свое право постоя, во время своих многочисленных переездов со всей свитой останавливаться в домах подданных за их счет; после сбора винограда он мог воспользоваться правом банвина и заставить торговцев продавать плоды его виноградника в первую очередь и по его цене; мог он прибегнуть также к своему призовому праву и обеспечить себе приобретение провизии на рынках раньше, чем она поступит в продажу, — король есть король, короля уважали, и власть его была прочной.

Может быть, именно у рыцарей жизнь была наименее «повседневной»; это объясняется тем, что занятие людей этого сословия больше зависело от воли внешних обстоятельств, и тем, что их «рабочее время» чередовалось с периодами передышки.

Согласно общим представлениям той эпохи, рыцари были призваны на землю для выполнения миссии, о которой им торжественно объявляли в день, когда (чаще всего на пятнадцатом году жизни) они получали оружие. Посвящение в рыцари (как называли эту церемонию) было разновидностью таинства, посредством которого к знаку крещения, делавшего человека христианином, добавлялся еще один знак, посвящавший его службе Богу и божественному правосудию.

Юный «башелье» ^[21] в ожидании часа, когда получит меч, обучался и воспитывался сообразно будущему предназначению. С момента окончательного формирования класса, к которому он принадлежал, прошло время: люди многое узнали, пробудился интерес к литературе — надо было хотя бы уметь читать и писать. Наставника ребенок находил в отцовском доме либо каждый день, захватив стило и восковые таблички, ходил в соседнюю школу ^[22], где преподавали клирики из церкви или монахи из монастыря; иногда его отправляли в пансион, который какой-нибудь учитель содержал за свой счет. Во время обучения он поверхностно знакомился с латынью, усваивал элементы грамматики, слушал стихи древнеримских поэтов, учил наизусть отрывки из их произведений, упражнялся в подражании им. Его обучали также искусству составления писем в зависимости от того, кому они адресовывались и о чем в них шла речь; в частности, предлагался тщательно продуманный образец, как написать отцу, если тебе нужны деньги, и напомнить ему, что превосходный наставник, преисполненный рвения и талантов, заботам которого доверили своего отпрыска, еще не получил всю сумму гонорара ^[23].