Падальщики. Непогасшая надежда - читать онлайн книгу. Автор: Айя Сафина cтр.№ 27

Буддист – лысый филиппинец и любитель медитаций. Если Падальщики не на заданиях или не на тренировках, он в трансе. На Желяве мы всегда ходим в трико и майках, но он носит лишь трико, демонстрируя каждому жителю базы татуированное изображение сидячего Будды на всю спину, укоризненно взирающего на нас, как на детей, в которых он разочаровался. Все тело Буддиста, даже голову и лицо покрывают строки на санскрите. Не знаю, говорит ли он на мертвом языке, понимает ли смысл всего, что написано. Фунчоза говорит, что в этих письменах определенно скрывается рецепт супа или методические рекомендации из Камасутры. Буддист никогда не говорит о смысле надписей на своем теле, но мы ведь татуировки не для красоты делаем. Они – часть нас, наше внутреннее Я, обличенное в рисунки и слова, а значит веды, мантры, священные писания – вот, что должно быть на Буддисте. Сам он говорит, что прочтет нам эти письмена, когда придет время. Или, как говорит Фунчоза: когда суп будет готов.

Интересный факт, о котором знаем лишь мы с Тессой и Бриджит: буддистом Ноа стал после своей смерти. Восемь лет назад он умер во время прорыва базы – осколок гранаты раскурочил его грудину, и ему пересадили сердце. Шрам после торакотомии он спрятал за ведическими текстами на санскрите, никто даже не замечает эту полоску. Но мы знаем еще больше: сердце Буддиста ненастоящее, бионическое – как моя рука. Вращающийся титановый диск качает кровь по всему телу Буддиста, магнитная левитация предотвращает износ компонентов. Фактически он может жить вечно, если остановить старение организма. И я часто задаюсь вопросом: а есть ли у Буддиста душа, если у него нет сердца? Он призывает нас вспомнить наше милосердие, с которым мы родились, но в тоже время сам преисполнился им, когда из него вырезали человеческое сердце. Может, милосердие и человек – вещи несовместимые?

Деревня – небольшая. Здесь всего около двадцати одноэтажных домов с участками, здесь даже асфальта нет, а только обычные гравийные дорожки. О ее существовании знают лишь Падальщики и Генералитет, потому что ее находка двадцать лет назад показалась чудом. Дело в том, что в погребах деревни находятся настоящие продовольственные сокровища, потребление которых мы растягиваем уже два десятилетия. Когда Падальщики обнаружили огромное количество запасов еды в домах, они проделали поистине огромную и значимую работу по их сохранению, задействовали солдат, ученых и даже самого Генерала, словно боролись за сохранение восьмого чуда света. Ну или первого чуда постапокалиптического света.

Целая группа мозгов работала каждый день ради того, чтобы сохранить еду со вкусом! Наши протеиновые батончики безвкусные пресные сухие, предназначены в качестве обычного топлива для организма. Вы не спрашиваете у машины, какое топливо сегодня она желает переработать, а просто забрасываете ее дровами или дизелем. Вот и мы стали аналогичными машинами спустя сорок лет после конца света, совершенно забыв о том, что жизнь до Вспышки имела краски, вкусы, запахи, и в этой деревне мы все кинулись в отчаянные попытки продлить эти крохи, это остаточное послевкусие, эхо ароматов, блеклые цвета прошлого.

Сначала Падальщики снесли все долгохранимые продукты, типа консервов, маринадов, круп в несколько близлежащих погребов. Потом привезли ученым на базу собранные с деревенских холодильников компрессоры, откуда они изъяли хладагенты, где это было возможно, и собрали новые холодильные установки. Два месяца потребовалось на то, чтобы Падальщики с совместными усилиями инженеров собрали эти установки уже на месте, замкнув погреба в единую сеть и подключив их к солнечным панелям, позаимствованным с базы. Они все заморозили. Потому что это был единственный способ спасти яркое наследие прошлого на как можно более долгий срок. Вот, даже нам досталось это наследие не только времен Хроник, но и самих Падальщиков, которые посвящают новых членов отрядов в семейную тайну вот уже двадцать лет.

Мы не теряем времени и сорок бойцов собираются у входа в деревню, чтобы отправиться на поиски того, ради чего мы действительно прибыли сюда.

– Итак, я на разметке территории, – у меня всегда лучше остальных получается выстраивать выгодные позиции бойцов для отражающих тактик, если вдруг мы столкнемся с врагом. – У кого список Федора?

В толпе бойцов началось шевеление, желтые измятые кусочки бумаги передали Тессе. Она больше всех разбиралась в этих терминах и каракулях.

– Отлично. У нас есть, – я сверился с часами, – полтора часа на разгильдяйство, не тратим время и начинаем вынужденный грабеж!

Тесса тут же начинает зачитывать список.

– Так, кто возьмется за семена?

– Мы пойдем! Мы там уже все знаем, – тут же откликается Перун.

Тесса отдает им один листок. Группа солдат немедленно направляется к нужному дому.

– Маринады!

– Чего?

– То, что в уксусных банках.

– Уксус Жиже!

Листок вручен Бриджит.

Тесса продолжает раздавать списки с разными предметами роскоши, типа кусков мыла, текстиля. Солдаты разбредаются по разным домам, Тесса наконец заканчивает.

– Ну и осталась выпивка, Полковник просил…

– О, бухлишко, это я!

Фунчоза вырывается вперед, таща за собой своего сержанта-подружку.

Хай Лин. Или по версии Фунчозы – «Вьетнамская звездочка», или кратко Вьетнам. Я бы на ее месте обиделся на столь расистскую кличку, потому что она – китаянка. Но, похоже, она воспринимала безмозглость Фунчозы на подсознательном уровне, потому что ее отец – тоже сумасшедший с бредом в голове, и если бы он не был таким мозговитым по части компьютерных систем, его бы уже давно пустили в расход. На базе каждый должен вносить вклад в развитие общества.

Фунчоза уводит свою подружку в один из центральных домов, а я все не могу оторвать взгляд от ее головы. Она сняла шлем, и ее татуировка предстала во всей красе. Хай Лин сбривает все волосы, кроме островка на макушке, диаметром пять сантиметров, и оттуда торчит косичка длинною сантиметров пятнадцать, прямо как антенна, увешанная цветными резинками. А на задней части головы набиты два женских глаза. Они настолько натуралистичны, что кажется, будто у нее действительно есть глаза на затылке. Эти глаза, как объясняла сама Хай Лин, принадлежат Горгоне. И в самом деле, от глаз вниз вьется пятнистое тело питона или удава. Змеиное тело проходит вдоль всей спины и заканчивается где-то в штанах. А может и не заканчивается. Не знаю, насколько Хай Лин фанатка перфекционизма, но кончик змеиного хвоста у нее вьется вокруг пупка, а это значит… что промежность у нее тоже, скорее всего, змеиная. Горгона имеет кучу змей на голове, а потому из змеиного тела в районе шеи десятки маленьких змей расползаются по плечам и рукам. В общем, страшное зрелище.

Когда солдаты разбредаются по домам, мы с Антенной начинаем выстраивать бойцов по периметру деревни. Мне нравится работать с Антенной, он один из немногих из нас может похвастать соображалкой и рассудительностью. Этот двухметровый афроамериканец, который может посоперничать с Рафаэлкой на ринге, на самом деле выглядел угрожающе, и оттого слово его весомо. На него многие равнялись. В его отряде служат ребята, которые больше других соображают в радиоэлектронике. И как то во время одной из миссий, он должен был установить радиопередатчик на трансформаторной вышке. Но на этой рухляди несущие балки проржавели насквозь, она начала заваливаться, пока Антенна делал свою работу. Лопнувшие провода достали его и выдали в него разряд в несколько сотен киловатт. Никто не знает, каким образом он выжил. Буддист зовет его Избранным, мол, с того света вернулся (посмотрел бы на себя в зеркало!). Но с тех пор Антенна действительно стал каким-то чудом нашей базы. В рациях всегда слышны помехи, если он поблизости. А если дотронуться до него клещами амперметра, на шкале выдает десятку. Врачи не смогли дать ответ на вопрос, почему Антенна вдруг приобрел заряд, а автор комикса немедленно сделал из него супергероя, типа Доктора Манхэттена в римской робе и в шлеме, на котором махают маленькие крылья. Он летает по воздуху и швыряется молниями в Яйцеголового. Антенне – единственному нет нужды наносить татуировки на тело. Разряд навсегда подарил ему красноречивые шрамы от макушки до пояса – их называют фигурами Лихтенберга. И эти белесые линии, напоминающие разряды молнии в небе, так ярко выделяются на его черном теле. Они у него даже на лице есть.