Иерусалим правит - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Муркок cтр.№ 33

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Иерусалим правит | Автор книги - Майкл Муркок

Cтраница 33
читать онлайн книги бесплатно

Вольфи спросил о его семье, и Квелч ответил, что у него есть брат-близнец в Англии.

— Но мы не идентичные близнецы. А всего нас трое. Мать подарила нам младшего брата ровно год спустя после нашего рождения. Горацио — ныне очень успешный ученый. Он — мой близнец. Наш семейный девиз, знаете ли: «Aut non tentaris aut perfice!» [173] Вот Малкольм вас бы заинтересовал, сэр.

— Египтолог? — От коньяка голос Симэна стал невнятным.

Он не был вполне уверен, что правильно произнес слово, и повторил его еще менее успешно, но Квелч все понял.

— Да, именно он. Самый мозговитый парень в семье. Avito vivet honore! [174] По некоторым причинам он предпочитает Восток. Таков уж его темперамент, да и мой тоже. Как только узнаю наши планы, я напишу ему в Александрию и сообщу, когда мы прибудем. Он решительный, наш Малкольм, и как раз тот парень, который может предоставить вам всю информацию о Египте. Primus inter pares [175] — так вам скажут в Британском музее. К западу и к востоку от Суэца вы не сыщете другого человека с такими связями.

Все это лишь усилило энтузиазм Вольфа Симэна. Очевидно, его успокоили опыт и образованность Квелча, и он на свой лад начал расслабляться. Это означало, что он похлопал нас с Квелчем по плечам. Когда миссис Корнелиус сняла наушники и недовольно проворчала, что слушала словно не оркестр, а сборище фрицев, страдающих вздутием живота после тяжелой ночи с пивом и колбасками, капитан Квелч предположил: «Тогда они, наверное, играли Моцперда», — и все мы чуть не померли со смеху. И миссис Корнелиус велела мне принести кокаин, раз уж мы все стали друзьями. Попробовав порошок, опытный старый моряк сказал, что мой «снежок» уровня его «sangue de vie» [176], и поздравил меня, в свой черед, с отменным вкусом. Мы с Квелчем очень быстро достигли взаимопонимания, хотя я еще инстинктивно опасался Симэна. Поскольку Квелч уже назвал своих братьев, я спросил, как же зовут его. После некоторых колебаний он признался, что его имя Морис, и миссис Корнелиус захихикала. В перерывах между приступами смеха она проговорила:

— Ты Морис, твой близнец Горатсио — Хорас, а третий брат Малкольм! Ну, твои мамаша и папаша могли б назвать его хоть Борис, по крайней мере!

Капитан Квелч склонился над своим стаканом с мрачным и серьезным видом. Он был немногим трезвее Вольфа Симэна и меня.

— Я уверен, что они пали духом, — печально ответил ей морской волк. — Видите ли, мисс Корниш, я скорее думаю, что они хотели Дорис…

Больше мы ничего об этом не узнали — миссис Корнелиус начала задыхаться и поспешно удалилась в ванную комнату.

И так, в атмосфере веселого ожидания, с нетерпением предвкушая хорошее общество и создание изумительного художественного шедевра среди песков пустыни, я подготовился ненадолго покинуть Соединенные Штаты. Капитан Квелч плохо относился к египтянам и еще хуже — к другим народам и религиям в той части света. Он говорил, что египетской расы как таковой уже не существует. Вместо нее теперь — смесь выродков разных рас, наглядный пример катастрофы, которая происходит, когда белые, коричневые, желтые, черные и оливковые вступают в браки, особенно в тех местах, где преобладают негритянские и семитские элементы. «Омар Шариф Брэдли», я думаю, — это не реклама для будущего! Мое уважение к Джули Кристи [177], конечно, очень сильно уменьшилось после того, как я увидел ее в объятиях сначала американского еврея, притворявшегося русским, а потом и египетского копта, который — ну и ну! — выдавал себя за славянина! Я могу сказать, что ни капли славянской крови не было во всем этом киномусоре. Фильм снял Лин, коммунист, который сделал себе имя на романах Чарльза Диккенса и Грэма Грина, прежде чем получил миллионы на создание постыдной, искаженной версии истории Лоуренса [178]. Я не раз встречал Лоуренса. Он был скромным человеком — таким же провидцем, как я, предупреждения которого также остались неуслышанными. Он говорил мне, что, если бы не происки британского Верховного командования, он не стал бы работать простым шахтером и добывать себе хлеб порнографией. Конечно, он приобрел подобные привычки в Порт-Саиде, в этой сточной канаве.

Несмотря на все такого рода соображения, признаюсь, некоторые романтичные ожидания, которые переполняли других, затронули и меня. Я уступил соблазну Востока, по крайней мере в воображении. В воображении, конечно, никакого вреда в соблазне Востока нет. Но грубая реальность — дело другое. Hadol el-’arab haramiye [179].

Я проводил в обществе Симэна куда больше времени, чем мне хотелось бы, в основном потому, что я надеялся убедить его: Эсме станет идеальной актрисой второго плана, а мистер Микс, мой слуга и помощник, исключительно необходим везде, куда бы я ни направился. Конечно, никто не понимал отчаянной сложности нашего положения, так что, с одной стороны, я упирал на случайность, а с другой — на профессиональную гордость. Несколько раз мне угрожала опасность распрощаться с Симэном или, гораздо важнее, с Голдфишем и с «Метро-Голдвин-Майер»; я только что доработал для студии гигантский поворотный механизм, который отметили все после выпуска «Шоу». Мое устройство создало репутацию Браунинга задолго до того, как он предложил жадной до острых ощущений публике своих непристойных «Уродцев» [180]. Под именем Тома Питерса я исполнил в фильме небольшую роль: в знаменитой сцене «Танец Саломеи» я был клоуном, который изображал Ирода. В то время я сыграл и другие значительные роли: Распутина в «Последних днях Романовых», кардинала Ришелье в «Королеве греха» Симэна и Джона Оукхерста в «Изгнанниках Покер-Флэта» Ингрэма (именно оттуда Форд позаимствовал сюжет «Дилижанса») [181]. Я так никогда и не смог посмотреть большинство своих голливудских фильмов в том городе, где их снимали. Нет, я смотрел их в самых отвратительных условиях, в худших копиях, в разных захудалых киношках, где показывали немые ленты, пока их окончательно не уничтожили звуковые. Многие прекрасные фильмы теперь утрачены навсегда, включая и мои собственные; выцветающая хрупкая пленка трескается и крошится в металлических коробках. Как будто некие значительные книги в истории литературы сгорели на костре — и больше их уже никто не прочтет. Я иногда думаю, существует ли рай, где эти фильмы по-прежнему реальны, где звезды и съемочные группы по-прежнему переживают былые испытания и триумфы. Сталин, который воевал со словами, не добился такого успеха, какого добилось Время, стеревшее старые кинопленки в порошок. Я читал только рецензии — к примеру, на «Шоу», — потому что копий фильмов не сохранилось. Ко мне приехал какой-то человек из Национального дома кино после того, как я написал о своем голливудском прошлом в «Кенсингтон таймс». Как обычно, эти люди вытянули из меня информацию и ничего не дали взамен; меня едва упомянули в программе. Как я мог довериться человеку по фамилии Браунширт [182]? Но я все же посмотрел отдельные картины, над которыми работал вместе с миссис Корнелиус. Мы с ней ходили на «Бен-Гура».

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию