С окраин империи. Хроники нового средневековья - читать онлайн книгу. Автор: Умберто Эко cтр.№ 43

Распоряжаться Вычеркните лишнее: а) иметь в распоряжении б) получить в распоряжение; в) сунуть нос либо запустить зубы; г) повыкидывать оттуда всяких прочих.

В некотором роде Всегда уточнять, в каком роде.

Расхождение Пояснить, является ли предмет расхождения значимым, определяющим, или же это граница, за которой мнения перестают совпадать.

Глубинная сущность Там, где можно, говорите «суть вопроса» или «причина всего».

Скажи мне, как ты говоришь, и я скажу, кто ты. Стиль дискурса – все равно что почерк, и хорошая экспертиза в состоянии определить, написано письмо собственноручно или нет. И если в свете этих соображений прочесть коммюнике, выпущенное «Вооруженными пролетарскими ячейками» ^[320] в прошлую субботу, то что мы там обнаружим? Представим, что нам неизвестно, кто входит в NAP, и мы понятия не имеем, как и в какой степени их действия направлены на поддержку выборной кампании демохристиан; однако вообразим, что нам знаком (как оно и есть на самом деле) стиль статей и листовок левых радикалов – точно дозированный сплав языка коммунистических рабочих ячеек последних лет пятидесяти с определенными вариациями, сложившимися в студенческой среде в период с 68-го по наше время.

Что общего у языка NAP с языком этих так называемых ультралевых? Отдельные термины, такие как: «реальные передовые силы, прислужники капитала, проявить сознательность, ревизионисты, хвостизм, сбросить в море». Термины эти, однако, разбавлены другими, сомнительной революционности, навевающими мысли об анархистах девятнадцатого века: «поруганное человеческое достоинство» или «потребность в свежей пролетарской крови». Кое-где попадаются выражения вполне типичные, казалось бы, для левацких листовок, если бы в них не затесались слова, выглядящие тут чужеродными или неуместными. Вот некоторые фразы, где такие чужеродные выражения взяты в скобки: «развивать самую разностороннюю стратегию (справедливой) классовой борьбы», «единственного (эволюционного) пути реализации борьбы», «(конституционный) антипролетарский настрой». Возьмем первую фразу: левак мог бы сказать «справедливая борьба» или «классовая борьба», но только не «справедливая классовая борьба» – на худой конец «правильно ведущаяся классовая борьба». А теперь еще одно выдающее с головой выражение: «противостоят своей революционной организации, исполняющей функцию единственного эволюционного пути реализации борьбы»; здесь перед нами стилистическая химера, первая часть которой вполне могла выйти из-под пера какого-нибудь юного радикала, зато, читая вторую (с бесподобным оборотом «исполняющей функцию»), так и видишь перед собой сержанта, составляющего протокол. Этот сержантский итальянский занимает львиную часть всего коммюнике: «добиваясь освобождения, удостоверяет и свидетельствует; последних; в подчиненном положении; действие, на настоящий момент связанное; удовлетворение данного запроса; подписка о невыезде и надлежащем поведении (вместо подписки о невыезде); в вышеупомянутом секторе; содеянная эксплуатация (в протоколах содеянным обычно бывает преступление)» и так далее вплоть до изумительного бюрократического перла, когда после слов о том, что группа окажет вооруженное сопротивление, следует уточнение: «посредством имеющегося в наличии оружия, включая взрывчатое».

Итальянский революционера и итальянский сержанта – не единственные языки, из которых состоит коммюнике: встречается там и итальянский полковника-выпускника военной академии («недостижение цели; достигнутый коэффициент политической боеспособности; патовая ситуация; вооруженное столкновение; сектор вторжения», и даже итальянский судебного секретаря с тягой к повторам-украшательствам («задействовать в деле; опубликовано в печати; внезапные непредвиденные события; не должно и не можно; не в малой и не в последней; принятие закона законодателями»).

Последнюю подозрительную деталь замечаешь благодаря цитате из Брюса Франклина (американского революционера, в Италии неизвестного): текст изобилует конструкциями, где прилагательное стоит перед существительным, что дает эффект корявого перевода с английского: «временное ограничение передвижения, внезапные непредвиденные события, конституционный настрой, эволюционный путь реализации» – более того, имеется ряд терминов на дурном итальянском, будто изобретенных неким англосаксом, силящимся говорить по-итальянски, вроде egemoniaco (окончание на aniac) или compromissionario (окончание на ary). Что же все это означает? Что текст в самом деле написан сержантом, судебным секретарем, военным, американцем (возможно, бывшим, в свою очередь или в свое время, военным и сержантом)? Не будем строить домыслов. Самое большее, что мы можем отметить, – это то, что здесь задействованы три или четыре наспех сплетенных различных профессиональных сленга, из которых один, по всей вероятности, пишущему хорошо знаком, а остальные вставлены, просто чтобы напустить туману. В результате мы имеем раздутые и неудобоваримые периоды, синтаксическая несвязность которых заметна любому читателю. Рассмотрим два абзаца, из которых один начинается словами «сознавая, что нынешний протекционизм Фанфани», а другой – «считая справедливой и революционной борьбу»; читая дальше, замечаешь, что текст увязает в «исполняющих функции», «направленных на» и «вышеупомянутых» и, не в силах добраться до конца, теряет смысл. Как будто автор текста, взяв на себя труд начать абзац в стиле ультралевых, не смог, за неимением должного опыта, продолжить в том же духе и отдался на милость бюрократических клише, утратив нить повествования – что, впрочем, для протоколов служб безопасности является совершенно обычным делом. И все же счесть коммюнике делом рук некоего агента в штатском, претворяющего в жизнь «стратегию напряженности», было бы слишком просто. Возможен и другой вариант, еще хлеще. Что члены ВПЯ – «благонадежны», и сами обороты языка, которым они силятся говорить, выдают в них осведомителей. Исключенные из организации классовой борьбы, выразители чаяний люмпен-пролетариата, «провоцируемого» разнородными элементами, они говорят на суржике, выдающем их идеологическую нечеткость и нечеткость их побудительных мотивов. Может показаться перебором заявление, что их борьба «неправильна», потому что у них «неправильный» итальянский. Просто-напросто их итальянского не существует, существует языковая каша, и эта лексико-синтаксическая путаница с головой выдает идеологическую путаницу, а возможно – и путаницу в политических ходах. Кто стоит за NAP? Кто стоит за этой «марксистской наукой», о которой они говорят, давая ей непривычное определение? С лингвистической точки зрения – по меньшей мере три Италии и плюс, возможно, Америка. В чьих же руках бразды правления?

Милан. Каждый божий год в январе генеральные прокуроры обязаны произносить речь, которая, исходи она из уст президента США, называлась бы «О положении страны». Работенка та еще, поскольку, если ограничиться объективными фактами, речь сведется к перечню судебных процессов и статистике преступности, а тогда ее вполне мог бы произнести и судебный секретарь; если же комментировать данные и делать выводы о развитии общества, тогда нас неотвратимо заносит в политику. И поскольку создается впечатление, что один из догматов генеральных прокуроров состоит в том, что судьи не должны лезть в политику, сами видите, что ситуация складывается весьма и весьма скользкая.