Хотя, наверное, если как следует покопаться в себе – чем я сейчас как раз усердно занимаюсь, – то окажется, что меня скорее держит страх: вдруг я передам Уиллу все то, что наговорили мне Лорен и Джоэли, а он возьмет да с ними согласится?
Потому что, мне кажется, я и сама с ними согласна. Я действительно малодушная трусиха. Вообще трусиха по жизни, которая слишком боится огорчать других людей или как-то «раскачивать лодку». А теперь, похоже, моя трусость перекинулась и на мои отношения с Уиллом. Мне необходимо поделиться с ним насчет Лорен и Джоэли – как необходимо поговорить с ними обеими о нем. Эти трое всегда по умолчанию являлись теми людьми, к которым я могла бы обратиться, случись у меня что серьезное. Но теперь я этого, разумеется, сделать не могу. Совершенно абсурдная выходит ситуация, когда люди, к которым в первую очередь прибегаешь в тяжелые времена, как раз и являются источником твоих неурядиц.
Или, может, я сама и вызвала все эти неурядицы? Бог ты мой, не знаю!
А еще я понимаю, что избегаю Уилла, потому что разговор между нами неизбежен. Причем очень серьезный разговор. В какой-то момент нам все равно придется обсудить то, что между нами происходит. И сомневаюсь, что разговор этот будет для меня особенно приятным. Так что пока я просто прячусь от проблем, игнорирую их и доказываю всему миру, какая я невероятно глупая трусиха. Будь это кино, то к этому моменту истории весь зрительный зал вопил бы и топал ногами, призывая, чтобы меня грохнул бы уже наконец главный злодей.
Так что да, как вы сами уже поняли, я чувствую себя довольно несчастной и даже чуточку… ну, ладно, признаюсь, очень сильно – жалею самоё себя. В те недолгие моменты, что я могу посвятить своей персоне, я пытаюсь отвлечься йогой. За эту неделю я посетила утренних занятий больше, чем за пару прошедших месяцев, вместе взятых. Я наконец научилась дотягиваться до больших пальцев на ногах – однако в тот момент, когда это наконец случилось, я поняла вдруг, что это совсем не важно. Какая разница, близко иль далеко от глаз я смогу видеть облупившийся на ногте ноги лак?
Так же я пыталась сосредоточить свое внимание на «Лиге старых перечниц». И даже отправилась посмотреть новое возможное пристанище клуба – то помещение, что мы могли бы нанять для наших еженедельных сборищ. Однако оказалось, оно очень далеко – там, куда наши самые старшие участницы не смогут добраться без активной посторонней помощи. К тому же без каких-либо субсидий или благотворительных спонсирований это для нас слишком дорого.
На самом деле единственное, что как-то разгоняло мне на последней неделе тоску – так это регулярные возмущенно-крикливые послания, которые я отправляла в адрес мистера Кэнида в администрацию. Мне пару раз удалось поговорить с ним по телефону, но большей частью при попытке позвонить он оказывался «вне доступа». Это просто невозможный человек, на самом деле! В жизни не общалась ни с кем, кто бы бесил меня до такой степени! Я нашла для него массу альтернативных вариантов взамен того, чтобы нас выселять, и отправила ему длиннющее электронное письмо с указанием иных мест, которые он мог бы использовать для реализации своего плана, не снося с лица земли наше любимое строение. Я так пыталась помочь делу! Однако он заворачивал меня на каждом шагу. Он отказывался меня слушать – сомневаюсь, что он вообще до конца читал мои имейлы, и уж, естественно, ни разу ни на один не ответил, – и вел себя во всех отношениях исключительно отталкивающе. У нас с ним даже случилась пара нешуточных, поистине катартических перепалок по телефону.
Ощущения при этом, если честно, были самые фантастические! Трудно сказать, насколько это вообще приятно – иметь при себе такого упертого законченного придурка, на которого всегда можно излить свою злость. Но я даже не подозревала, сколько гнева и ярости, оказывается, сидит у меня глубоко внутри! Неистово клокочущих, готовых выпотрошить любого, кто только встанет на моем пути! Особенно если он из этой чертовой администрации.
Между тем Уилл подхватывает с заднего крюка на двери полотенце, и я сглатываю болезненно застрявший в горле комок. Во рту у меня внезапно пересыхает, и делается трудно говорить.
– Идешь в душ? – глупо спрашиваю я. Вот уж точно – тупой и еще тупее.
Он взглядывает на меня, словно только сейчас заметив мое присутствие, и кивает в ответ:
– Ага. Я из спортзала. Вспотел малехо.
Перекинулись парой слов ни о чем. И так вот всегда.
– Классно. Какой ты молодец, что в воскресенье встал так рано, – говорю я, слыша нотки отчаяния в своем голосе. Он делает шаг к ванной, и я торопливо продолжаю: – Ну, а я на йогу сегодня чуть попозже пойду. Так что тоже буду молодец. Надеюсь, это поможет мне расслабиться. У меня опять была ужасно напряженная неделя.
На этом я умолкаю. Он и не спрашивает меня насчет моей рабочей недели. Он и так, наверное, все это уже слышал. И наверняка по-прежнему уверен, что я все свое время – точнее, наше с ним время – трачу на Лорен, Джоэли и на планирование чужой свадьбы. На самом деле что-то вроде того и есть. Пусть не физически в последнюю неделю – но мысленно и эмоционально я все равно с подругами. Только об этом все время и думаю.
Он идет к двери, и когда уже ступает в ванную, я зову:
– Уилл… – И на этом у меня голос осекается.
Он оборачивается, и долгие секунд десять мы глядим друг на друга. Мне кажется, он сейчас даже заплачет. Я-то уже точно со слезами.
– Лайла, – тихо отзывается он, и тут меня прорывает. Я зарываюсь лицом в одеяло – и внезапно он опускается рядом со мной на постель, обхватывая меня руками. От него пахнет потом и привычным Уиллом, и это так чудесно! Я сразу чувствую себя в покое и безопасности. Несколько минут я только плачу, вспоминая это приятное ощущение тепла от его кожи. Кажется, я сейчас все выплачу, и мне станет легче и лучше, однако слезы льются не переставая, и мне становится только все хуже и хуже.
И тут он отстраняется.
Шмыгая носом, пытаюсь как-то вернуть самообладание.
– Мне так тоскливо, – искренне говорю я хриплым, не своим голосом.
Он берет меня за руку.
– Думаю, нам с тобой стоит поговорить, – говорит Уилл тихо, глядя мимо меня куда-то в окно.
Я киваю, чувствуя, как меня охватывает страх.
– Конечно, надо. На самом деле, последние пара недель у меня были совсем ужасными. Я…
– Я имею в виду о нас, – обрывает он меня.
Я делаю глубокий вдох, и какое-то время мы оба молчим.
– Да, между нами в последнее время все складывалось… не лучшим образом… и я знаю, что это моя вина… – медленно начинаю я, чувствуя, насколько знакомо звучат эти слова. Все это я уже говорила ему прежде – и ничего не сделала, чтобы как-то все исправить.
– Лайла, – удрученно мотает он головой, – понимаешь… В общем, между нами все уже совсем не так, как было. Прежде мы были как одна команда и нам было так хорошо вместе. У меня такое чувство, что я потерял тебя.