Франция изнутри. Как на самом деле живут в стране изысканной кухни и высокой моды? - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Соколова-Буалле cтр.№ 83

– Я не надела мой слуховой аппарат, поднимайтесь ко мне!

Оказалось, что даму зовут Одетт, ей 93 года и она застала Францию, которая сегодня живет лишь в песнях Эдит Пиаф и Шарля Азнавура. При этом она объехала полсвета и побывала в советской Москве и даже в Узбекистане. Последнее, впрочем, не так удивительно. Во Франции живет фантазия о сказочном мире Средней Азии, все еще не потерявшем связь с традициями предков. Одетт рассказала мне многое о старом Париже, путешествиях. Она мало говорила о семье и дотошно расспрашивала о жизни в России. Ей было искренне интересно, уменьшился ли разрыв в нашем обществе и можем ли мы теперь путешествовать.

Легкий нрав, энергия, оптимизм, открытое сердце и общительность сбавляли ей добрых 20, а то и больше, лет. Для меня Одетт вобрала лучшие качества француженок старшего поколения из добропорядочных буржуазных семей. В ее отношении к жизни были доверие и оптимизм, присущие тем, на чью долю не выпали серьезные материальные испытания в детстве.

«Ох, код? Ну, конечно! Откуда вы? Из России? Вот это да! И вышли замуж за безансонца? Ну, скажите же, что они такие добрые, хорошие! Я сама родом из Бургундии. Не красивой королевской Бургундии, а с севера. Моя дочь влюбилась в безансонца, и я решила быть поближе к ней. И переехала сюда. Тогда я была молодой вдовой.

Дорога привела меня сюда из Парижа. Ох, я так любила его! Я хорошо его знаю, почти 40 лет жизни! Но тот город, который я знаю, совсем другой Париж. Пожалуй, даже тот старый Париж я знаю лучше. Я помню, когда еще в Марэ повсюду были сады. Но после Второй мировой войны стоимость земли в Париже так выросла. Лучше было построить что-то, чем иметь сад…

Монмартр был еще весь в виноградниках, то, что сейчас осталось, – Одетт лукаво улыбнулась, – маленький фольклорный сад. Я помню, что на праздниках были еще те, кто застал Монмартр XIX века. Монмартр Пикассо и Модильяни! ^[87] Живописные были личности!

Мне 93 года, и этот год первый, когда я никуда не путешествую, не сажусь в самолет или на поезд. Я всегда любила путешествия и людей.

Да, я люблю людей, люблю открывать новые культуры, новые народы. Но и одной мне быть приятно. Ах, как хорошо, что вы пришли. Спасибо вам! Ваш визит сделал меня моложе!

Вы так хорошо одеты! Скажите, русские все еще приезжают в Париж одеваться? Я помню еще белых русских. Когда-то у них было много денег, русская аристократия была бездонным источником для ювелиров Вандомской площади. Старые ювелиры хранили о тех временах добрые воспоминания. Потом все изменилось…

Сейчас парижанки больше не тот образец стиля, которыми они были 100 лет назад. Меха, ювелирные украшения – это никто не носит. Люди боятся быть ограбленными и так не выходят. А юные мидинетки ^[88], какой был образец стиля!»

Этот комментарий Одетт меня особенно зацепил. Француженки и парижанки в особенности все еще будоражат наше воображение. Сегодня образ «parisienne» – мираж и результат работы команд маркетологов. Современная парижанка бегает в метро в кроссовках, красится и ест на ходу и гораздо меньше думает о моде, чем мидинетка Прекрасной эпохи.

Я ответила, что русские дамы часто расстраиваются, приезжая в Париж. Мало кому попадаются на пути героини Прекрасной эпохи. Одетт вздохнула и продолжила рассказ о героинях ее молодости.

«У нас была тетя. Она жила на востоке Парижа. Дама была небогатая, но могла нас разместить. Мы ходили в театр, оперу, гуляли. Нас отпускали, а девушкам из буржуазных семей не полагалось выходить в одиночестве по вечерам. Тогда весь цвет Парижа был на западе. Восток был бедным. Сейчас все так изменилось! А я вот очень его любила. Купила жилье в 20-м округе. Это была маленькая деревушка в Париже. Моя семья была против. Другой мир! Это сейчас восток Парижа становится модным.

Вы знаете, ведь я была в СССР! Для туристов все двери были открыты. Мы жили в гостиницах-дворцах. Ах, как сейчас помню, когда какая-нибудь богатая дама (видимо, из жен партийных) выходила из лифта, мы чувствовали ее духи. Неужели эти духи делали в России? Даже у нас, француженок, не было таких стойких и шлейфовых ароматов! У вас до сих пор такой разрыв в обществе? Россияне стали богаче?

А сколько еды было! Магазины были пустые, но у нас на столе была черная икра. Москва запомнилась мне удивительно чистой. Неужели ни у кого не было животных? В Париже невозможно было не наступить в собачьи дела.

Я была в ГУМе. Я помню его стеклянную крышу. Истинная красота! Но магазины были пусты… Скажите, теперь там есть люди?

Я взяла в путешествие старую одежду. И у меня хотели ее купить! Сказали, что в Москве можно гулять, не боясь быть ограбленной. И вот однажды я «перегуляла». Обожала выходить вечером, почувствовать атмосферу. Не нашла скамейки и присела около стены здания. Как на меня посмотрела милиция! Пришлось быстро встать. Из России я отправилась на Кавказ. О-ля-ля! Люди там были небольшого роста. А я – высокая брюнетка. Меня фотографировали, звали пить местное вино! Я бережно храню эти прекрасные воспоминания. Прекрасно! Я всегда любила путешествия, а моя сестра – современное искусство. Все картины современных художников у меня дома – это ее друзья с Монмартра. Вот та молодая женщина была моделью Пикассо. Такая красивая, но жизнь закончила в бедности».

Одетт указала на авангардный портрет красивой молодой женщины, судя по всему, 30-х годов XIX века. Жилетка в стиле персонажей Бальзака, накрахмаленная рубашка. Герой холста придавал большую значимость своему имиджу и обладал тяжелым серьезным взглядом судьи. «Наверно, кто-то из прадедов?» – задала я вопрос Одетт.

«Однажды во время войны к нам постучалась обедневшая знатная дама. У нее в детской коляске лежал этот портрет. Она умоляла мою маму его купить: «Мадам, пожалуйста, купите у меня эту картину. Мне нечего есть» …

Ну, вы знаете, как было раньше, никаких пенсий. Многие так заканчивали, если неумело распоряжались состоянием или по ним бил кризис. Забавно, что консервативный дворянин на моей стене соседствует с натурщицей Пикассо».

Ее гостиная похожа на дом-музей: старинные кресла, картины, с которых смотрят другие эпохи. Я помню, что, когда я опубликовала в блоге фотографии из дома Одетт, многие удивились: «Неужели французские пенсионеры так хорошо живут?» Мы забываем, что во Франции последнее большое потрясение было в 1789 году. Остальные революции в большей степени задевали Париж и формировали новые кабинеты министров. Поэтому для многих семей с историей и неким «состоянием» нормально жить в окружении антиквариата. Это часть истории. Интерьеры а-ля Икеа стали популярны лишь недавно. И большая часть людей просто живут в том, что оставлено предыдущими поколениями. Но меня всегда впечатляет такая любовь к старине и хороший вкус. О чем я и сказала Одетт: «Мадам, у вас такой красивый дом!»