Тайна Лидии - читать онлайн книгу. Автор: Финн Сеттерхольм cтр.№ 20

– Тихо! – прошептала Маргарита. – Я спрячусь здесь. А ты иди туда.

Она открыла какую-то дверь и вытолкнула Лидию в коридор. Дверь захлопнулась. Лидия стала ждать. Когда ей наскучило стоять без дела, она попробовала открыть дверь, которая оказалась заперта. Подождав еще немного, Лидия стала стучать. Никто не отпер. Лидия принялась звать принцессу, но ответа не последовало. Может быть, Маргарита забыла о ней? Лидия поняла, что надо искать другой путь. Коридор привел ее к лестнице, которая, в свою очередь, вела в другой зал, выбраться откуда можно было по новой лестнице. Вскоре Лидия поняла, что окончательно заблудилась, и испугалась: ведь ей запретили ходить по дворцу одной! Что, если она встретит Хосе? Оправданий и рассказов об игре в прятки он и слушать не станет. Ах, если бы Мария Барбола была здесь!

Лидия впала в отчаяние. Она кружила по залам и комнатам, которых никогда раньше не видела. Большинство комнат были пустынными и неуютными, лишь кое-где попадался комод на изогнутых ножках или позолоченный стул с высокой спинкой. На стенах были золоченые кожаные обои и мрачные портреты строгих мужчин в черных костюмах с высокими воротниками и рыцарей на лошадях. Лидия устало спустилась по длинной лестнице, открыла очередную дверь и замерла на пороге. Посреди зала спиной к ней стоял мужчина в черной одежде. На мгновение Лидии показалось, что это Хосе, но потом она увидела, что мужчина стоит перед огромным мольбертом и держит в руках палитру и кисть. Это, конечно, был Веласкес. Теперь Лидии было видно все полотно, очень хорошо ей знакомое. Оно изображало зал, в котором она так неожиданно оказалась вчера, и всех присутствовавших там: принцессу Маргариту и придворных дам, короля с королевой, Марию Барболу и прочих – и даже самого художника, Веласкеса. Вчера Лидия смотрела, как эти люди позируют ему для этой картины. И вот она опять видит это полотно!

Лидия стояла на пороге, стараясь отдышаться после беготни по этажам дворца. Художник обернулся и посмотрел на нее. Так они и глядели друг на друга – запыхавшаяся Лидия с пылающими щеками и Веласкес с каменным лицом.

– Итак, – произнес он наконец, – передо мной новый шут собственной персоной. Чем обязан вашему визиту?

Лидия не совсем поняла последнюю фразу, но вид у Веласкеса по крайней мере был не злой, а голос – теплый и звучный.

– Вы дописали картину? – застенчиво спросила Лидия.

– Почти.

– А можно мне посмотреть?

– Разумеется.

Лидия рассматривала картину, приоткрыв рот от изумления. У нее едва не закружилась голова от странного чувства, будто она вот-вот окажется там, на холсте. Словно прочитав ее мысли, Веласкес произнес:

– Сожалею, что вы не попали на картину, шут. Вы прибыли слишком поздно.

Лидия размышляла над увиденным.

– Вы изображаете на картине человека, который пишет картину?

– Именно так.

– И на той картине есть тот, кто пишет картину. На которой изображен пишущий картину… которая становится все меньше и меньше.

Веласкес молча кивнул.

– И где же конец? – спросила Лидия.

– Конца нет, – ответил Веласкес, – цепочка длится, только становится все мельче и мельче. В конце концов глаз уже не может ничего различить, но цепочка длится.

– Но что все это значит? Не могу понять эту картину, – призналась Лидия. – Она поразительна, чудесна, но совсем не похожа на другие.

– Что все это значит? – Веласкес еле заметно улыбался, теребя кончик уса. – Ничего не значит. Или значит все. В конце концов, это просто картина.

– Но она как живая! Вчера, в зале, я была как будто внутри картины. Теперь вижу ее готовой – и уже не знаю, где картина, а где реальность.

– Этого никто не знает, – загадочно ответил Веласкес.

– Может быть и так, – задумалась Лидия. – Раньше мне казалось, что я кое-что знаю, но потом случилось столько всего, что я уже ни в чем не уверена.

– La vida es un sueño, – еще более загадочно ответил Веласкес.

Этих слов Лидия не поняла, но звучание ей понравилось: «La vida es un sueño…» Тут она сообразила, почему перестала понимать художника, и быстро сунула руку в карман, чтобы достать коробочку с пастилками. В голове эхом отдавались слова: «La vida es un sueño…» Ну конечно! «Жизнь есть сон». Надо же, ведь именно об этом говорил китаец Ли Бо!

– Совсем как Ли Бо, – сказала она.

Веласкес не знал, кто такой Ли Бо, и Лидия рассказала ему эту удивительную историю. Художник ответил, что обязательно запомнит ее.

– Вы не обычный шут, – сказал он. – И вы не похожи на обитателей этого замка. Я не стану уговаривать вас рассказать, откуда вы. Однако назовите хотя бы ваше имя.

– Меня зовут Лидия.

Веласкес улыбнулся и коснулся кончиком кисти лица одной из придворных дам на картине.

– Почему у вас такая длинная кисть?

– Чтобы находиться на том расстоянии от картины, с какого ее следует рассматривать. И кроме того… если стоять слишком близко к полотну, оно может тебя поглотить. – Темные глаза Веласкеса внимательно изучали Лидию.

– Это правда! Я… – Лидия осеклась. Она не сказала ни слова о том, кто она и откуда, но Веласкес будто видел ее насквозь и читал ее мысли.

– Вы явились в мою мастерскую одна, донья Лидия. Как же так вышло?

Лидия объяснила, что заблудилась.

– Это часто случается с теми, кто во дворце впервые, – кивнул Веласкес. – Если позволите, я провожу вас к вашей комнате, донья Лидия.

Веласкес поклонился, протянул Лидии руку, и они отправились через залы и коридоры в ту часть дворца, где поселили «нового шута». Они почти не говорили, но Лидия, несмотря на скромный наряд из джинсов, кроссовок и футболки, чувствовала себя знатной дамой, которая прогуливается по королевскому дворцу в обществе великого художника Диего Веласкеса. Когда Николасито и Мария Барбола увидели их вместе, удивлению их не было предела.

Каждый день Лидии велели являться в покои принцессы, и каждый визит начинался с приказа спеть «Май бэйби бой». Эта песенка безумно надоела Лидии, но выбора у нее не было. После принцесса требовала научить ее рисовать. Это было непросто. Маргарите было всего пять лет, и она не привыкла держать в руках карандаш. Лидия пыталась научить ее рисовать так, чтобы по крайней мере головы и ноги у принцесс, рыцарей и лошадей не выходили непомерно большими. Но Маргарита очень сердилась, замечая, что ее рисунки не так хороши, как у Лидии. Она бросала на пол карандаши и бумагу и гневно кричала на Ану и Исабель, которые приходили в ужас от ее темперамента, подбирая разбросанные рисовальные принадлежности. Но на Лидию принцесса никогда не сердилась. С ней она могла хныкать и ворчать, но всерьез не злилась. А еще ей очень понравилось рисовать чудовищ. Началось все с того, что Маргарита увидела монстра, которого в шутку нарисовала Лидия. Чудища у принцессы выходили замечательно: они были смешными и страшными одновременно. Только Ана и Исабель сокрушались, покачивая своими кудрявыми головами: не пристало принцессе рисовать такие ужасные вещи! Но Маргарита только смеялась, рисуя чудищ одно страшнее другого.